— Вас спрашивает шериф, лейтенант.
Таким образом я смог с честью выйти из нашего словесного поединка.
— Ну? — Загудел у меня в ухе голос Лейверса. — Есть какие-нибудь успехи, Уилер?
— Картина более или менее ясна, — ответил я. — Каттер схватил собственную голову и забил себя до смерти.
Даже когда я объяснил шерифу, что представляет собой орудие убийства, он еще долго не мог успокоиться.
— Перестаньте валять дурака, лейтенант! — возмутился он.
— В данный момент дело выглядит именно так, — сказал я, — но, возможно, когда-нибудь нам удастся найти объяснение получше.
— Я все еще не могу этому поверить! — Подчеркивая свои чувства, Джордж Каттер стукнул кулаком себя по ладони. — Немыслимо! Просто невозможно! Чтобы кто-то сотворил такое с Ником!
Младший брат — сорокалетний здоровяк с подстриженными ежиком волосами и темно-карими глазами, которые, возможно, впервые в жизни выражали растерянность, — был одет в предназначенный для заседаний правления компании костюм за двести долларов с таким старомодным галстуком, что его почти не было заметно на фоне рубашки.
Его жена находилась наверху, дабы поддержать безутешную вдову в ее горе и помочь ей в делах. Таким образом, мы остались с ним вдвоем в просторной гостиной.
— Но ведь кто-то все же убил вашего брата, — произнес я рассудительно. — Были у него враги, мистер Каттер?
— Враги? — Он презрительно фыркнул и пожал массивными плечами. — Разумеется, были. А у кого их нет? Но никто не мог ненавидеть его до такой степени.
— Если это так, значит, его убили из корыстных побуждений? — высказал я предположение. — Кто выиграл от его смерти?
Кустистые брови сошлись на переносице. Он задумался.
— На этот вопрос чертовски трудно ответить, лейтенант. — Внезапно он коротко хохотнул. — Прежде всего, если хотите знать, я сам.
— Каким образом?
— Это же маленькая империя. — Он махнул рукой куда-то в сторону. — И что бы ни происходило, все по спирали возвращается во «Владения Каттера», возглавляемые всего двумя директорами: Ником и мною. Существует договоренность, в соответствии с которой в случае ухода в отставку или смерти одного из нас другой имеет право выкупить долю своего партнера. Стоимость ее определяется по специально разработанной сложной формуле. Мне, например, придется заплатить более миллиона. Но судя по тому, как обстоят сейчас дела, доля Ника принесет мне неплохие доходы. — Он ударил себя кулаком по ладони. — Хорошенькое дельце! — Он внезапно болезненно поморщился. — Ника зверски убили, а я тут толкую о прибыли!
— Ну а его жена?
— Ник оставил ей все.
— Таким образом, вы оба хорошо заработали на его смерти.
Его глаза слегка расширились.
— Мириам? Вы не можете рассматривать ее в качестве подозреваемой — это несерьезно.
— Почему? — холодно спросил я. — Как я слышал, они постоянно ссорились.
— Правильно, но из-за пустяков. Ник вечно увольнял слуг. Это, естественно, доводило ее до бешенства. Но в серьезных вопросах они были единодушны. Мириам?.. — Он несколько секунд смотрел на меня в недоумении. — Если хотите знать, она и мухи не обидит.
— Это отнюдь не означает, что она не смогла бы убить своего мужа, — хмыкнул я. — У нее был приятель?
— Приятель? — Лицо у него побагровело. — Вы с ума сошли! Послушайте, я не знаю, с кем вы привыкли иметь дело, но семью Каттера уважают в этом округе. Если сомневаетесь, поговорите со своим боссом, шерифом, он быстро объяснит вам, что к чему.
— Я так и сделаю.
— Вот и сделайте. — Его голос снова зазвучал ровно. — Прошу вас никогда больше не говорить со мной о Мириам в таком тоне.
— Не буду, — обещал я. — Ну а что вы скажете про своего брата? Была ли у него подруга?
На мгновение мне показалось, что он задохнется от злости и отдаст Богу душу прямо у меня на глазах. Но потом ему все же удалось снова набрать воздуха в легкие.
— Почему вы… — Пальцы у него сжались в увесистые кулаки. — Мне следует…
— Вам следует отвечать на мои вопросы, а не кипятиться. Я расследую убийство, а не веду светскую беседу.
С видимым трудом он взял себя в руки.
— Ладно, но если вы не перестанете меня оскорблять, лейтенант, вы вылетите отсюда без парочки передних зубов. Смотрите, я предупредил вас!
