— Значит, вы полицейский! — Два ярко-красных пятна вспыхнули у нее на скулах. — Как подумаю, что я говорила, когда раздевалась перед вами… — Она жалобно застонала. — Джеми с ума сойдет, если узнает об этом.
— Не узнает, — пообещал я. — Вы хотите выйти замуж?
— Да, хочу! — страстно произнесла она. — Но когда я заговариваю с ним на эту тему, он начинает разглагольствовать о своей диссертации.
— Что же вы его не обработаете, как меня той ночью? — предложил я.
— Вы думаете, подействует?
— Уверен.
Ее лицо прояснилось.
— Я никогда даже не думала об этом. Спасибо, Эл… Ой, лейтенант.
— Эл лучше, — заметил я. — Помните, как мы приехали к Верблюду на вечеринку тогда?
— Да, конечно. — Красные пятна снова вспыхнули на ее щеках. — Но если бы я знала, что вы полицейский офицер, Эл, это бы меня не обеспокоило, честное слово!
— Вы имеете в виду мой пистолет?
Она кивнула:
— Я видела, как вы сунули его под сиденье, когда обходила вокруг машины, и испугалась, потому что еще не знала вас как следует.
— Это понятно, — успокоил я ее. — Ну и что вы предприняли?
— Рассказала Верблюду. Он посоветовал мне не беспокоиться и пообещал, что кто-нибудь займется этим.
— Кто?
— К сожалению, не знаю. Позднее, когда вы разговаривали на балконе с Пэтом, Верблюд передал мне, что все в порядке, чтобы я не волновалась.
— Спасибо большое, Марди. Теперь мне надо идти.
Она проводила меня до двери и уже на пороге схватила меня за руки и крепко сжала их.
— Эл, скажите мне правду про Луизу. Я чувствую, что дела плохи. Уже несколько дней меня преследуют дурные мысли.
— Она мертва, — произнес я как можно мягче. — Кто-то убил ее.
Краска сбежала с ее лица, она замерла.
— Кто это сделал?
— Вот это я и хочу выяснить… Где Джеми?
— Дома, работает над диссертацией, — сказала она равнодушно.
— Вам давно пора заняться им. И хорошо бы начать сегодня вечером.
— Вы стараетесь быть хорошим парнем, Эл. — Она слабо улыбнулась. — Уверена, ваш совет по поводу Джеми великолепен, но не сегодня. Луиза была слишком дорога мне.
— Что вы можете сказать о ней?
— Она вся состояла из противоречий… — Марди пожала плечами. — Впрочем, как и все мы. Она могла быть очень страстной и очень холодной, безрассудно щедрой и ужасно скупой. Скорее все-таки она была эгоисткой с трудным характером, но все это было покрыто блестящей оболочкой. Надо было пожить с ней вместе, чтобы понять это. — Она поморщилась. — Подобные некрологи не принято печатать в газетах, верно?
— На самом деле вы не очень-то ее любили?
— Да, наверно, даже себе неприятно признаваться в этом. Особенно после того, что вы увидели: сначала шок, потом сентиментальность и наконец правда — и все это на протяжении пяти минут.
— Подозреваю, вы очень изобретательны в обмане, — заметил я.
Вдруг она улыбнулась:
— Вы знаете, мне кажется, сегодня самое время заняться Джеми!
— Только не вздумайте больше пить это бургундское! — предупредил я ее. — Желаю удачи.
Когда я возвращался к машине, то вспомнил, что стоянка катера называлась «Дел Мэр»: так называл ее парень, разговаривавший с миссис Тенисон по телефону.
Я остановился у первой же аптеки и узнал адрес стоянки по телефонному справочнику, а заодно проглотил сандвич и выпил чашечку кофе.
Судя по виду яхт, стоянка была для богатых. Я увидел шикарный освещенный офис в морском стиле. Сидевший внутри мужчина наверняка в прошлом был моряком. Ему было около пятидесяти, седые волосы коротко подстрижены, обветренное загорелое лицо.
— Я ищу Барни, — сказал я.
— Вы нашли его, — приветливо улыбнулся он.
Я показал значок, который не произвел на него особого впечатления.
— Вы не помните, кто в прошлый понедельник около шести часов вечера брал катер миссис Тенисон?
— Конечно помню, — кивнул он. — Забавно, но она тоже звонила по этому же поводу.
— Как он выглядел?
— Лет сорок, я думаю. Густые черные усы, лысеющий.
— Почему вы разрешили ему взять катер?
— В тот день позвонила миссис Тенисон и предупредила, что он приедет. — Он слегка пожал плечами. — Я подумал, это ее дела, а не мои.
— В котором часу он вернулся?
— На следующее утро, часов в шесть. Меня тогда не было, здесь дежурил другой парень.
