— Лишь то, что она была заядлым игроком и делила ту ужасную квартирку с Марди Роббинс. — На лице у него появилось простодушно-удивленное выражение. — Подумать только, как мало мы знаем о своих друзьях!
Звук чьих-то шагов на балконе избавил меня от необходимости комментировать эту прописную истину. В гостиную вошла Саманта Конви в белом купальнике, облегавшем ее загорелую фигуру столь плотно, что он казался просто нарисованным. Мокрые черные волосы свободно падали на плечи. Она была похожа на водяную нимфу, только что вышедшую из океана.
— Привет, Верблюд, — произнесла она хриплым голосом.
— Привет, Сэм! — у него хватило сил протянуть ей пару пальцев.
Она близоруко прищурилась сквозь очки и вежливо улыбнулась мне:
— Мы не встречались с вами раньше?
— Встречались. Здесь. Прошлым вечером.
— Да, конечно, — пробормотала она неуверенно.
Верблюд вытаращил глаза:
— Сэм, это же…
— Эл Счастливчик! — Я бросил на него предупреждающий взгляд.
— Точно, Эл Счастливчик, — быстро подтвердил он.
Высокая брюнетка опустилась в ближайшее кресло и тяжело вздохнула:
— Чувствую себя совершенно разбитой сегодня. Даже не смогла нырять. Только быстро поплавала туда-сюда, чтобы стряхнуть с себя эту паутину. — На лице у нее появилось недоумевающее выражение: — Верблюд, ты не помнишь, во сколько я ушла с вечеринки?
— Нет, помню только тех, кто болтался здесь в шесть утра, — мрачно буркнул он. — А что?
— Какая-то чертовщина! — Она неуверенно рассмеялась. — Никак не могу найти шмотки, в которых была вчера.
— Черный свитер, — сказал я. — Шотландская юбка.
— Фантастическая память. — Она посмотрела на меня с милой улыбкой.
— А под ними, — продолжал я увлеченно, — черный бюстгальтер без бретелек и трусики под стать.
Ее лицо окаменело.
— Вы отвратительны.
— Я превосходно все помню, — сказал я. — Все это вы посрывали с себя на балконе — прежде чем погнаться за Пэтом Нелсоном по пляжу в чем мать родила.
— Я вернусь позднее! — Она вскочила с кресла, яростно взглянув на Верблюда. — После того, как этот похабник уберется отсюда!
Она демонстративно повернулась ко мне спиной и гордо вышла из комнаты.
— У Сэм есть проблема, — прошептал Верблюд.
— Знаю, — тоже шепотом ответил я. — В пьяном виде она секс-бомба, а в трезвом — льдышка.
— Более того, — сообщил он. — Отрезвев, она совершенно ничего не помнит о том, что вытворяла, будучи пьяной. Такое ощущение, что строгий цензор в ее мозгах вычеркивает все воспоминания, пока она снова не напивается.
— Так она что, на какой бы вечеринке ни побывала, потом ничего не может вспомнить, пока опять не загрузится?
— Вы правы, лейтенант! В ней как будто уживаются два разных человека: мисс Чопорность, когда она трезва, и мисс Похоть, когда загружена. Причем эти личности каждая сама по себе.
Душераздирающий, отчаянный вопль заставил меня выбежать на балкон. Там застыла Сэм с выражением крайнего ужаса на лице. В одной руке она держала свитер и юбку, а в другой — черный лифчик и трусики.
— Не верю, — простонала она. — Это невозможно… Я не могла… Я не должна была…
В этот момент Сэм, видимо, узнала меня, она развернулась и бросилась вниз по ступенькам, ведущим на пляж.
— Травма, — пробормотал за моей спиной Верблюд. — Мисс Скромность повстречалась с мисс Похотью.
Я быстро взглянул на него:
— Как вылечить подобную травму?
— Напиться!
— Где она живет?
— Рядом. — Он ткнул пальцем через плечо. — Белая вилла в испанском стиле.
— Никуда не уходите, — предупредил я, — скоро вернусь.
— Стяните там какую-нибудь выпивку, — взмолился он. — Не уверен, что мне надолго хватит этой бутылки.
Я спустился по деревянным ступенькам, по пляжу прошел к соседнему дому и, поднявшись по бетонной улице, оказался во внутреннем дворике. Распахнутые настежь французские двёри явно приглашали войти. У противоположной стены располагался огромный полукруглый бар. Брюнетка за стойкой смешивала коктейль. Затем осушила его тремя глотками. Я заинтересованно наблюдал, как она готовила вторую порцию. Сэм расправилась с выпивкой и удовлетворенно вздохнула. Лицо ее просветлело. Я кашлянул и тихо подошел к бару.
— Кто здесь? — Какое-то мгновение ее глаза ничего не выражали, потом она тепло улыбнулась:
