У Мыльного поникла челюсть. Как обычно, обо всем он. не подумал.
— Думаешь, она сообщила Макаке, что собрала вещички?
— Естественно, сообщила. Именно сейчас он вполне может направляться в этот «Мирок».
— Бе-да!
— Только, сдается мне, он спешить не будет. Летними вечерами по таким вот Вэлли Филдс ходит порядочно народу, а Макака — типус осторожный. Ладно, нечего нам здесь рассиживать. Надо двигаться.
— Я готов.
— Я тоже. Только давай не будем пороть горячку. Что нам понадобится? Фонарь?
— Фонарь-то зачем?
Долли опять сосчитала до десяти.
— Затем, что в «Приусадебном мирке» электричество мы врубать не будем. Мы не собираемся кричать соседям: «Ау! Вы-то, небось, думали, что в доме пусто? А вот и нет. Сюда пришли Моллои, хотят заграбастать погремушки».
— А, понял, — сказал супруг, улавливая ход ее мысли. Он вполне способен был во всем разобраться, если изъясняли просто и без спешки.
— Так что фонарь нам понадобится. А поскольку Макака вломится в дом, когда там уже будем мы, нам не помешает, — добавила Долли, — прихватить мою клюшечку.
Мыльный молча кивнул. Сердцебиение лишило его дара речи. «Да, жена у меня!» — сказал он себе. Обо всем-то она позаботится, все в своей головке держит.
Путь из столицы в Вэлли Филдс можно проделать на поезде, автобусом или проехать часть дороги в трамвае, но если вы заторопились и расходы во внимание не принимаете, то быстрее будет взять такси. Так и поступили Мыльный с Долли, причем судьба уготовила для них машину новую и скоростную, хотя их распаленному воображению казалось, что она еле катится. Лишних слов сказано не было. В такие минуты редко удается завязать непринужденный разговор. Лишь когда они приехали на место, и сумрачный, необитаемый силуэт «Приусадебного мирка» утешил их, один из супругов решился заговорить.
— Похоже, его здесь нет, — сказал Мыльный.
— Будем знать точно, когда разведаем округу.
— Что ты имеешь в виду?
— Ну, если Макака здесь, он либо окно разбил, либо еще что-нибудь сделал, иначе как он войдет внутрь?
— А, понял.
— Обойди дом с той стороны, а я пойду по этой. У заднего крыльца они встретились.
— У меня все тихо, — сказал Мыльный.
— У меня тоже. Думаю, мы здесь вовремя.
— Ты меня немного напугала, солнышко.
— Да, положеньице — не сахар, — сказала Долли. — Ну, за дело.
Порывшись в своей элегантной сумочке, она вытащила резиновую дубинку и уверенным движением разбила кухонное окно. Для Мыльного, чья нервная система была не в лучшей форме, звук рассыпающегося в полночной тиши стекла прозвучал грохотом, с каким тысяча тарелок могла бы выпасть из рук тысячи поваров, и, затаив дыхание, он приготовил себя к появлению полиции, которая рванется вперед, выхватив из-за пояса дубинки. Этого не произошло. «Приусадебный мирок» и его окрестности той ночью входили в маршрут кузена Джорджа. В минуты противоправного вторжения бравый служака стоял под сенью куста у одного дома, отдаленного приблизительно на три четверти мили, и наслаждался сигареткой, о которой мечтал последние два часа. Для целостности картины скажем, что перебирал он и нежные мысли о Дженнифер Тиббетт, поскольку этому обыкновению в периоды ночных дежурств он следовал неукоснительно.
Войдя в кухню, Долли включила свой фонарь.
— Я иду наверх. Встретимся в гостиной.
— Фонарь будет у тебя?
— Ясное дело, у меня. Надо мне видеть, что я делаю, а?
— Еще трахнусь обо что-нибудь в темноте…
— Это сколько душе угодно, — снисходительно отозвалась Долли. — Никто тебя за руку хватать не будет. Тут у них — царство свободы, как говорит один легавый.
— Не говори мне о легавых, солнышко! Не сейчас, не в такой момент, — взмолился Мыльный. — Как-то мне это не нравится. И спускайся поскорее вниз.
Когда же она вернулась, его уже не обрадовала замшевая сумочка, покачивающаяся у нее на пальцах. На сумочку он почти и не взглянул, мысли его были заняты совсем другим.
— Вот что, — сказал он. — Ты не думаешь, что хата засвечена?
— Навряд ли. А что такое?
— Мне послышался один звук.
— Какой еще звук?
Мыльный пытался подобрать mot juste.[62]
— Как бы шебуршащий.
— Какой?
— Ну, шебуршащий такой. Я тут в темноте зондировал почву, и откуда-то шел шелестящий, шебуршащий звук. Как у привидений, — добавил Мыльный, по всей видимости, хорошо знакомый с их повадками.
