Как видно отсюда, и статистический обзор позволяет выдвинуть реально полезные предложения. Однако лишь учет «скрытых параметров» принес бы радикальное улучшение. Нужно посоветовать Смиту всегда оставлять портфель в машине, второму водителю — записывать важные встречи в блокнот, третьему — проходить вовремя технический осмотр и т. п. Тайна устойчивого процента автомобилей, не доезжающих до цели, исчезнет, если выявить скрытые параметры. Точно так же таинственность изменчивых культуротворческих стратегий человечества может рассеяться при подробном топологическом или теоретико-информационном исследовании их функционирования. Как очень метко заметил советский математик и кибернетик И.М. Гельфанд, существенные и несущественные параметры можно обнаружить даже в очень сложных явлениях. А сколь часто продолжают исследования, выявляя все новые и новые несущественные параметры! Такой характер носят, например, исследования корреляции между циклами солнечной активности и циклами экономического «процветания». Этим занимается, например, Хантингтон[280].
Дело не в том, что подобной корреляции нет; она действительно обнаружена; суть в том, что таких корреляций слишком много[281].
Хантинггон в своей, книге приводит их в таком количестве, что проблема двигателей прогресса тонет в корреляционном океане. Пренебрегать подобными связями, то есть пренебрегать несущественными переменными, по меньшей мере столь же важно, как и исследовать существенные. Заранее, конечно, неизвестно, какие из переменных существенны, а какие — нет. Но именно динамический и топологический подход позволяет отказаться от аналитического метода, который тут непригоден.
III. Наши заключении о правдоподобных типах развития цивилизации в Космосе, основанные на ненаблюдаемости сигналов и астроинженерных явлений, могут, естественно, напомнить известное умозаключение о том, что в древнем Вавилоне существовал беспроволочный телеграф. (Коль скоро археологи не нашли в раскопках проволоки, значит, в Вавилоне пользовались радиосвязью.) Подобный упрек можно парировать следующими соображениями. Экспоненциальный рост цивилизации, как мы будем еще говорить об этом в примечании VI, невозможен на протяжении долгого времени. Гипотеза об аннигиляции после короткого, длящегося несколько тысяч лет, технологического развития, основана на абсурдном детерминизме (на предположении, что быстро погибнуть должна каждая цивилизация, ибо если бы погибало лишь 99,999 процента цивилизаций, то остающейся доли процента было бы достаточно для того, чтобы за короткое время, исчисляемое тысячами веков, цивилизации охватили бы своей экспансией целые галактики).
Остается поэтому лишь третья гипотеза — гипотеза об исключительной редкости психозоя (один, самое большое два-три на целую галактику). Она противоречит основному космогоническому постулату (об однородности условий во всем Космосе) и вытекающему из него выводу, что Земля, Солнце и, наконец, мы сами — все это — с очень большой вероятностью — весьма заурядные и, значит, сравнительно частые явления.
Поэтому наиболее правдоподобной выглядит гипотеза, согласно которой цивилизация «отгораживается» от Космоса, с тем чтобы ее деятельность была малозаметной в астрономических масштабах.
Именно эта концепция была положена в основу при написании данной книги.
IV. Все обсуждаемые гипотезы основаны на модели Космоса, принятой И.С. Шкловским, то есть на модели «пульсирующей» Вселенной. После фазы «красного» разбегания галактик в этой Вселенной наступает их «голубое» концентрирование. Отдельный «такт» такого «космического двигателя» длится около 20 миллиардов лет[282].
Существуют и другие космогонические модели, например модель Литтлтона, удовлетворяющая «абсолютному космогоническому принципу». Согласно этому принципу, наблюдаемое состояние Вселенной всегда будет таким же, то есть наблюдатель всегда будет видеть ту же картину разбегания галактик, какую видим мы. Можно указать на ряд трудностей астрофизического характера, с которыми сталкивается эта модель, не говоря уж о том, что она предполагает создание материи из ничего (один раз за сто миллионов лет в объеме, равном объему комнаты, возникает один атом водорода). При обсуждении космогонических моделей, как правило, биологические аргументы не используются, однако надо заметить, что предположение о бесконечно старом и неизменном Космосе приводит к дополнительному парадоксу. Ибо если Космос существует в состоянии, близком к нынешнему, уже бесконечно долго, то цивилизации должны были возникнуть в нем в бесконечном числе. Сколь жесткими и устрашающими ни были бы ограничения длительности отдельных таких цивилизаций, допустив, что произвольно малая доля их достигает астроинженерного уровня и делает существование разумных существ независимым от времени жизни материнской звезды, мы придем к заключению, что в Космосе в настоящее время должно существовать бесконечно большее число цивилизаций (ибо любая доля бесконечности сама является бесконечностью).
