С тех пор как святой Ремигий получил всю здешнюю землю от короля Хлодвига, она неизменно принадлежит реймскому епископству. В начале десятого столетия, чтобы защитить страну от норманнов, подымавшихся вверх по Уазе, в которую впадает Линьоль, архиепископ Северин построил в Откэре крепость. В следующем веке преемник Северина передал ее в ленное владение младшему отпрыску норманнского дома, Норберту, за ежегодную арендную плату в шестьдесят су и с условием, что город Бомон со своей церковью останутся вольными. Норберт I стал родоначальником всех маркизов дʼОткэр, и с тех пор знаменитый род не сходит со страниц истории. Эрве IV был настоящим разбойником с большой дороги; два раза его отлучали от церкви за грабеж церковного имущества, однажды он собственноручно перерезал горло тридцати мирным гражданам; он осмелился затеять войну с самим Людовиком Великим, и за это король срыл до основания его башню. Рауль I пошел в крестовый поход вместе с Филиппом-Августом и был пронзен копьем в сердце при Птоломеиде. Но самым знаменитым был Иоанн V Великий, который в 1225 году перестроил крепость и меньше чем в пять лет воздвиг грозный замок Откэр, под прикрытием которого он мечтал одно время захватить и самый трон Франции. Иоанн V участвовал в двадцати кровопролитных сражениях, но всегда выходил из них живым и спокойно умер в своей постели шурином шотландского короля. За ним следовали Фелисьен III, который босиком пошел в Иерусалим, Эрве VII, предъявлявший права на шотландский трон, и много других могущественных и знатных феодалов. В течение долгих веков властвовал этот род в Откэре, вплоть до Иоанна IX, которому во времена Мазарини выпала горькая участь присутствовать при осаде и разрушении родового замка. После этой осады были взорваны своды главной и боковых башен и сожжены жилые покои, в которых некогда Карл VI отдыхал от своих безумств, а почти через два столетия Генрих IV прожил несколько дней с Габриелью д’Эстре. Ныне это царственное величие мертвым воспоминанием покоится в траве.
Анжелика жадно слушала, не переставая работать иглой, и казалось, что вместе с нежной розой, в живых переливах красок возникавшей под ее руками, с ее станка вставало видение исчезнувшего великолепия. Она совсем не знала истории, и потому события вырастали в ее сознании, расцвечивались, превращались в чудесную легенду. Она трепетала от восторга, в ее воображении замок, воссозданный из праха, вздымался до самых небесных врат, маркизы Откэр были родственниками самой девы Марии.
— А наш новый епископ, монсеньер д’Откэр, — спросила Анжелика, — он тоже из этого рода?
Гюбертина ответила, что, должно быть, монсеньер ведет родословную от младшей линии Откэров, потому что старшая давно угасла. И нужно сказать, это — странное превращение: ведь маркизы д’Откэр из века в век ожесточенно боролись с бомонским духовенством. В 1150 году один настоятель предпринял постройку церкви, располагая только средствами своего ордена. Скоро выяснилось, что денег не хватит, постройка была доведена только до свода боковых часовен, а недоконченный неф пришлось покрыть деревянной крышей. Восемьдесят лет спустя Иоанн V, восстановив свой замок, пожертвовал Бомону триста тысяч ливров, и эти деньги вместе с другими средствами дали возможность снова взяться за постройку церкви. На этот раз удалось возвести неф. Обе же колокольни и главный фасад были закончены много поздней, уже в пятнадцатом столетии, около 1430 года. Чтобы отблагодарить Иоанна V за его щедрость, духовенство предоставило ему самому и всем его потомкам право хоронить своих покойников в склепе, устроенном в боковой часовне св. Георгия, которая отныне стала именоваться часовней Откэров. Но хорошие отношения не могут длиться вечно; вскоре начались непрестанные тяжбы из-за первенства, из-за права взимания податей, и замок сделался постоянной угрозой вольностям Бомона. Особенно ожесточенные ссоры вызывали мостовые пошлины, так что владельцы замка стали наконец угрожать, что совсем запретят судоходство по Линьолю; но тут начал входить в силу разбогатевший нижний город со своими ткацкими фабриками. С тех пор Бомон со дня на день делался все сильнее и влиятельнее, а род Откэров все хирел, пока замок не был снесен и церковь не восторжествовала. Людовик XIV. превратил ее в собор, и при нем же было построено здание епископства в старом монастырском саду. А сейчас, по воле случая, один из Откэров возвращается сюда повелевать в качестве епископа тем самым духовенством, которое после четырехвековой борьбы победило его предков.
