Том 13. Мечта. Человек-зверь - страница 140

Наконец следователь отложил письмо и несколько мгновений задумчиво смотрел на супругов Рубо и на Жака. Потом, словно смирившись, проговорил вслух:

— Ну что ж! Поглядим, еще подумаем… Можете идти.

Но когда все трое направились к дверям, Денизе не удержался; ему так хотелось знать, разобраться в важном пункте, разрушавшем его новую версию, что, вопреки совету ничего не предпринимать без предварительного согласования, он остановил Жака:

— Задержитесь немного, я хочу предложить вам еще один вопрос.

В коридоре Рубо и его жена остановились. Двери были открыты, а они не могли уйти, какая-то сила удерживала их; тревожное желание узнать, что же происходит в кабинете следователя, буквально приковало их к месту и не позволяло двинуться, пока они не услышат от Жака, о чем его спрашивал Денизе. Они отходили, возвращались, растерянно топтались, у них уже ноги подкашивались от усталости. А потом оба вновь опустились рядышком на ту же скамью, где просидели столько часов, и застыли в тяжелом молчании.

Когда на пороге показался машинист, Рубо с трудом поднялся ему навстречу.

— Мы вас ждали, ведь нам вместе ехать на вокзал… Ну, что там еще?

Но Жак в смятении отворачивался, словно старался избежать устремленного на него взгляда Северины.

— Он и сам не знает, совсем запутался, — сказал он наконец. — Теперь вдруг спросил меня: возможно, преступников было двое? В Гавре я упомянул, будто на ноги старика навалилось что-то темное, он меня и об этом расспрашивал… Сам-то он, видно, считает, что то было одеяло. Ну, велел его принести, и мне пришлось высказать свое мнение… Черт побери, может, и вправду одеяло?

Супругов Рубо охватил трепет. На их след напали, одно слово Лантье могло их погубить. Разумеется, он все знает и в конце концов заговорит. И все трое — мужчины по бокам, женщина посредине — в молчании покинули Дворец правосудия; на улице помощник начальника станции вымолвил:

— Кстати, приятель, моей супруге надо будет на день съездить в Париж, по делам. Надеюсь, вы будете так любезны и не откажетесь сопровождать ее, если она будет в этом нуждаться?

В одиннадцать пятнадцать — точно по расписанию — стрелочник у Европейского моста, как обычно, двумя сигналами рожка возвестил о приближении курьерского поезда из Гавра, вышедшего из Батиньольского туннеля; вскоре заскрежетали колеса вагонов, и поезд подошел к станции, издав короткий свисток, скрипя тормозами и выбрасывая клубы дыма; с него струилась вода — проливной дождь шел, не переставая, с самого Руана.

Не успели еще кондукторы отпереть дверцы вагонов, как одна из них распахнулась, и, не дожидаясь полной остановки, на платформу легко спрыгнула Северина. Она ехала в хвосте состава и теперь, смешавшись с беспорядочным потоком пассажиров, вышедших из вагонов со своим багажом и устремившихся вперед, торопливо направилась к паровозу, Жак был там; он стоял на открытой площадке и ожидал, когда можно будет отогнать локомотив в депо; Пеке протирал тряпкой медные части машины.

— Значит, решено, — проговорила она, приподнимаясь на цыпочках. — Я буду на улице Кардине в три часа, и вы окажете мне любезность — познакомите со своим начальником, я хочу поблагодарить его.

То был предлог, придуманный Рубо: необходимость поблагодарить начальника депо Батиньоль за оказанную тем пустяковую услугу. Это позволяло Северине обратиться к Жаку за дружеской помощью, а там уж она должна была приобрести над ним власть, привязав к себе более тесными узами.

Однако Жак, черный от угольной пыли, промокший до нитки, обессиленный борьбой с дождем и ветром, не отвечая, смотрел на нее своими суровыми глазами. В Гавре он не сумел отказать Рубо в просьбе, но при мысли оказаться наедине с Севериной он терял самообладание, ибо чувствовал, что уже вожделеет к ней.

— Стало быть, я на вас рассчитываю! — сказала она, улыбаясь и глядя на Жака своими кроткими, ласковыми глазами, хотя ее поразил и даже слегка покоробил внешний вид машиниста, который был так грязен, что его трудно было узнать.