— Это было хорошее «но», Зельда, — с вожделением сказал Броган, — и я подумал об этом. Вовсе не считаю это нелепой идеей. Действительно, думаю, это вполне возможно. — Он раздражающе медленно подошел к бару и стал наливать себе в бокал, зная, что держит всех в кулаке и я не являюсь исключением. Когда он закончил, то повернулся спиной к стойке бара и уперся в нее локтями. — Как я себе это представляю, — пояснил он ровно, — мы все по сути своей законопослушные граждане, и нам хочется, чтобы правосудие свершилось и в этой трудной ситуации, правильно? Мы должны сообщить в полицию об убийстве, самое позднее, в полдень, так что это последний срок для Холмана найти убийцу, а также достаточно доказательств, чтобы убедить нас в его или ее вине.
— А если ему не удастся? — быстро спросил Хьюго.
— Тогда, думаю, будет выбран он, — сказал Броган без всякого выражения.
— В этом случае, — Рамон ухмыльнулся в предвкушении удовольствия, — сочту за честь лично уговорить Холмана избавить себя от страданий, ожидания суда и неизбежной казни. Вы так хорошо рассказали об этом, мистер Броган. Да, помню: быстро, ясно и окончательно — без сожалений.
Ли Броган взглянул на часы, а потом уставился на меня. На его лице, во всей своей полноте и откровенности, отразилось злорадное торжество.
— Четверть четвертого, — объявил он строго. — Вам нужно до полудня, приятель, показать Зельде себя в действии.
Я чувствовал себя побежденным, и от этого мне было не легче. Если бы у меня вообще были какие-то сомнения на этот счет, одного взгляда на их лица было достаточно, чтобы их развеять. Броган дал им козла отпущения, и они были чертовски благодарны, что им оказался я, а не кто-то из них, и теперь они ни за что не отпустили бы меня с крючка.
— Одно маленькое предложение, — ровным голосом произнес Рамон. — Возможно, что Холман попытается избавиться от своих обязанностей: либо с помощью преждевременного звонка в полицию, либо попытавшись убежать из самого дома. Считаю, будет надежнее, если полковник Валеро согласится находиться рядом с ним в течение всего расследования.
— Si, General! — Валеро вежливо принял приказ. Но руки плавно высунулись из-под пиджака, держа пистолет. — Мне будет приятно видеть, что вашим приказам подчиняются.
Зельда снова села в то же кресло и заметно расслабилась, небрежно скрестив ноги так, что полы халата разошлись. Но сейчас, чтобы отвлечься, мне было необходимо чертовски больше, чем просто вид бедер Роксан.
— Что мы должны делать, Рик, дорогой? — Она одарила меня милой улыбкой, полностью лишенной злобы. — Теперь, когда решено, что ты будешь искать убийцу бедного Гарри, думаю, мы должны делать то, что ты скажешь. Я права, Ли?
Броган опустил на секунду свой бокал и ухмыльнулся.
— Конечно, я согласен, милая, — воскликнул он насмешливым тоном, рассчитанным на то, чтобы вызвать взрыв моего гнева. — Он — гениальный сыщик в подобного рода делах! Что вы прикажете нам делать сначала, Рик, дорогой? Только, пожалуйста, без вульгарных предложений!
— Знаете, я начинаю находить это очень захватывающим, — перебил его Рекс Куртни. Намек на энтузиазм впервые вкрался в его голос. — Когда задумываешься над этим, понимаешь, что такое предложение — выходная охота для Холмана, не так ли?
— Вы охотились на лис в Англии, Куртни? — спросил я грубо.
— Кровожадный спорт! — Крайнее отвращение появилось на его лице, когда он неистово замотал головой. — Упаси бог, нет! Я ненавижу это.
— Иностранцы не знают, что англичане — самые большие лицемеры из всех. — Голос фон Альсбурга наполнился презрением. — Это одна из причин, почему Гитлер проиграл войну.
— Не зависит ли это от того, что вы понимаете под словом «лицемер», Хьюго, славный мальчик? — воскликнул Рекс. — Как вы назовете человека, который сначала был нацистом, затем коммунистом и наконец, женившись, — капиталистом? Полагаю, что вы назвали бы его приспособленцем? Вот основная причина, почему ваш бандит проиграл войну!
— Хьюго, Рекс, дорогие! — Зельда укоризненно взглянула на них. — Это нечестно — отвлекать Рика от работы, затевая глупый спор между собой. — Она еще раз тепло и ободряюще улыбнулась мне. — Давай начинай расследование, дорогой, а мы все будем наблюдать и обещаем, что не произнесем ни слова.
