— Эй! — заговорила Лайза характерным для нее голоском маленькой девочки, который, однако, совершенно не походил на капризный дискант Бэби. — А у вас тут прехорошенькое местечко, мисс Дрезден! Белые ковры и остальное! — Она противно захихикала. — Представляю, как здорово вы развлекаетесь со стариной Джо, катаясь по ним, верно?
Она мельком взглянула на меня, потом обратилась к Клэю:
— Привет, мистер Роулинз! За последнее время вы состряпали какой-нибудь хороший фильм?
— Послушай, — вмешался Марвин, по привычке чуть растягивая слова. — Лайза, ты же прекрасно знаешь, что хорошие картины, которые он когда-то делал, теперь демонстрируют только в кинотеатрах повторного фильма… Лично я считаю, — он язвительно хихикнул, — за последние двадцать лет он не создал ни одной удачной ленты. Ведь я прав, мистер Роулинз?
Клэй никак не реагировал на его слова, было похоже, что он все еще был в собственном мире, стоя неподвижно возле бара и лишь изредка поднося к губам полупустой бокал.
Марвин переключился на Бэби:
— Ага, тут я вижу нечто действительно интересное. Постойте, это что, один из кино-гомиков, переодетый девчонкой, или же настоящая особа женского пола, начисто лишенная всех тех существенных особенностей, которые отличают женщин? Что ты на это скажешь, Полли?
— Откуда мне знать? — весело ответила она. — Ты уверен, что она живая?
Бэби издала сердитый гортанный звук и попыталась подняться с кресла. Полли толкнула ее назад и неприятно усмехнулась:
— Не советую тебе рыпаться, детка. У тебя на это маловато силенок.
— Эй, мисс Дрезден, кто она такая? — пронзительно завопила Лайза. — Кто эта замухрышка?
— Это миссис Роулинз, — дрожащим голосом ответила Соня. — Рик, вы не можете их как-то угомонить?
— Он-то? — Марвин расхохотался. — Он ничего не может сделать, поверьте мне. Он превращается в настоящего тигра со стулом в руках, когда противник отвернется. Вот тогда он герой! — Он потрогал пластырь у себя на переносице, многозначительно посмотрел на меня, и я увидел, как задергался у него правый глаз. — Видите ли, мисс Дрезден, я задолжал кое-что этому парню, но сегодня намерен с ним рассчитаться.
— И я тоже! — захихикала Лайза. — Я разрезала тогда веревки только потому, что надеялась развлечься хорошей дракой, а вместо этого, красавчик, ты схватил стул и бросился на меня. — Она снова захихикала. — Старина Марв пришел в ярость, когда очухался и увидел, что ты расквасил ему нос. И конечно, он в обиде на меня. Так что теперь я намерена порезать тебя кое-где, красавчик, когда старина Марв поквитается с тобой.
Она залезла себе за пазуху и извлекла оттуда складной нож. Щелкнула кнопка, и выскользнуло пятидюймовое лезвие.
— Вот, пожалуйста! — Она застенчиво улыбнулась. — Я намереваюсь хорошенько вас порезать.
Полли уперлась руками в бока, выпятила нижнюю губу и посмотрела на «деревенщину».
— Если это действительно вечеринка, как ты говорил, Марв, почему нам до сих пор не предложили выпить?
— Будь я проклят, но ты права, Полли-детка, — протянул он. — Полагаю, мы сами можем себя обслужить.
Он прошел к бару, оттолкнув Клэя, и открыл новую бутылку скотча.
— Кто и что будет пить? — спросил он.
— А бренди найдется, Марв? — спросила Лайза. — Только хороший, с французской наклейкой?
— Дай-ка мне взглянуть…
Он достал из бара закрытую бутылку джина и посмотрел на нее.
— Тут написано «Джин», это тебе не годится?
Неожиданно он швырнул бутылку через всю комнату, и она разлетелась на мелкие кусочки, ударившись о стену.
Соня пронзительно вскрикнула, но тут же зажала себе рот ладонью.
— Рик! — в отчаянии взмолилась она. — Остановите их!
— Он ничего не сможет сделать, мисс Дрезден, — нагло заявил Марвин. — Я вас об этом предупреждал. Давайте-ка посмотрим дальше.
Он взглянул еще на одну бутылку, покачал головой и швырнул ее следом за первой, но эта почему-то осталась цела.
— Опять не то…
В конце концов он отыскал бренди, налил немного в бокал и протянул Лайзе. После этого смешал два бокала скотча со льдом, один подал Полли, второй взял себе.
— За что же, друзья, мы выпьем? — спросил Он благодушно.
— Почему бы не за простофилю номер один Харольда Лумиса? — посоветовал я. — Бедный старина Харольд!
