Наконец появилась Бэби, облаченная в черные свитер и брючки. Она передвигалась с таким видом, как будто каждый шаг приносил ей неимоверные страдания. Ее рыжие волосы были зачесаны назад и перетянуты черной лентой на затылке. На лице никакого макияжа. Одним словом — страдалица.
— Прошу вас, миссис Роулинз, — покровительственно заявила экономка, — не разрешайте ему задерживать вас долго. Он не имеет никакого права беспокоить вас в самый черный для вас день и…
— Благодарю, миссис Мэрфи, — холодно произнесла Бэби. — можете идти.
— Я останусь здесь, если желаете, — настаивала та. — И когда вы скажете, что ему пора уходить, я позабочусь о том, чтобы он ушел.
— Исчезните! — распорядилась Бэби своим ясным детским голоском.
Экономку как ветром сдуло, а Бэби посмотрела на меня с хмурым видом.
— Она сведет меня с ума! — пожаловалась она. — Клэй нанял ее, чтобы не пускала в дом репортеров и все такое прочее, но если она и дальше будет разыгрывать роль «матушки Мэрфи», я ее пристукну!
Она медленно прошла к кушетке и осторожно опустилась на нее. Я поставил свой стул напротив и спросил о Клэе.
— Лейтенант вызвал его в управление, — объяснила она. — Не знаю, когда он вернется. — Сложив руки на коленях, она укоризненно посмотрела на меня. — Вы ведь ему сказали, Рик, не так ли?
— О чем?
— О записке. Когда он вернулся вчера вечером домой, он сказал, что вы спросили о ней и сказали, что именно я вам об этом сказала.
— Сожалею, но после того, как его дочь была убита…
— Он меня избил, — сказала она ледяным голосом, — бросил на кровать, нажал коленом сзади на спину и бил кожаным ремнем. Он не остановился, пока я не потеряла сознание. Тогда он потащил меня под холодный душ. Мне казалось, что он помешался, кричал и ругался, не переставая!
— Почему?
Она слегка покачала головой.
— Не знаю, да меня это больше и не интересует. Раз такое случилось, я ухожу от него.
— Вчера вечером я разговаривал с Макси Снеллом, — сказал я. — Он сообщил мне, что около трех месяцев назад Клэй внезапно исчез и пропадал неизвестно где целый месяц.
— Да, верно.
— Вы не знаете, куда он уезжал?
— Нет. Просто взял и уехал. Заявил, что ему необходимо какое-то время побыть одному, вот и все! Вернувшись, он ни разу не заговорил о том, где был и чем занимался, а у меня не хватило духу спросить об этом.
— Где та записка?
— Клэй уничтожил ее. Но сегодня с утренней почтой пришла новая, — сообщила Бэби, не скрывая злорадства.
— А что в ней?
— Там написано, что об Энджи уже позаботились и скоро наступит его черед, но он может не сомневаться, что будет умирать гораздо медленнее и мучительнее, чем она.
— Это была такая же записка, как и первая? Я хочу сказать, слова вырезаны из газет и наклеены на бумагу?
— Да, в точности такая же.
— Как реагировал Клэй?
— Так же, как реагирует последние несколько месяцев решительно на все: незамедлительно отправился за очередной бутылкой.
— Записку сохранил?
— Нет, сжег и предупредил, что убьет меня, если я расскажу про нее кому-нибудь, в особенности вам.
Она вздрогнула, потом скрестила руки на плоской груди.
— Знаете, сейчас у меня странное ощущение, будто идет соревнование, либо Клэй убьет меня, либо кто-то успеет убить его до того, как он разделается со мной.
— Сомневаюсь, чтобы Клэй всерьез намеревался убить вас, — совершенно искренно возразил я. — Просто из-за смерти Энджи он потерял эмоциональное равновесие. И у него появился своеобразный комплекс вины.
— Вы меня успокоили, я почувствовала значительное облегчение, — ледяным тоном изрекла Бэби. — Сразу же утихли боли в спине.
— Вернемся к тому времени, когда он отсутствовал, — гнул я свою линию. — Брал ли он свой багаж, уехал на машине или вызывал такси? Как все это было?
Она на мгновение задумалась.
— Он уложил вещи в чемодан, сунул его в багажник машины и уехал.
— Без всяких объяснений?
— Вот именно.
Я недоуменно пожал плечами.
— Ну что же, спасибо за все, Бэби. До скорой встречи.
— Если вы действительно поспешите! — бросила она. — Или если этот человек, который задался целью добраться до Клэя, окажется еще более проворным.
Экономка ожидала в холле, возмущенное выражение так и не исчезло с ее физиономии. Она проводила меня до двери, но я был уверен, что ее сердце в этот момент было не на месте. И я подумал, что девочка-жена, в лексиконе которой имелись довольно «вольные» выражения, была ей в новинку. За всю свою долгую жизнь экономки она не сталкивалась с подобными особами.
