Дома, запершись в ванной, Марина кричала:
- Что за любовь такая? Объясните мне, пожалуйста. Как бы я хотела полюбить кого-нибудь. Полюбила бы я на всю жизнь такого "человека...
Мать пожимала плечами: странный - громкий, металлический - голос обнаружился у дочери. Отец смущенно улыбался за очками и говорил:
- Уж если она не стесняется так орать, значит, в ней что-то есть.
В театре Марину хвалили. Режиссер дал ей еще одну роль, побольше.
Так неожиданно началась актерская жизнь Марины.
Почему взял ее в труппу старый режиссер гастрольного театра? Этого он, наверно, и сам не знал. Может быть, пожалел, а может быть, была нужна молодая актриса на выходные роли. А может быть, поверил в ее будущее, рассмотрел в ней что-то, прочитал в глазах, в срывающемся голосе, уловил в резких и еще совсем неженских движениях. Вдруг на мгновение подумал, что гадкий утенок может стать лебедем. А может быть, вспомнил, что сам был молодым и тоже стучался в закрытые двери и молил судьбу послать одну, только одну удачу!
Весной Марина принесла домой новую афишу с объявлением набора в студию одного из московских театров.
Все повторялось. Как и в прошлом году, молодых людей, желающих посвятить свою жизнь театру, оказалось очень много. Опять были хорошенькие девушки, мальчики нервно расхаживали по приемной и бормотали стихи. Только не было Хлестакова и Галя была далеко, на практике.
К Марине подошел мальчик и, заикаясь, сказал:
- Зз-дравствуйте, я в-вас помню п-по прошлому году. М-меня опять не п-приняли.
Марина диковато посмотрела на него и ничего не сказала.
- Д-дефект речи, - пояснил мальчик, как будто еще нужны были пояснения. - Не п-принимают, гады!
Марина даже не улыбнулась: она понимала мальчика. Он был снедаем тою же неистребимой страстью, которая привела сюда и ее.
Молодой серьезный преподаватель внимательно слушал всех этих мальчиков и девочек. Он попросил Марину остаться.
- Я вас покажу кой-кому, - сказал он.
"Кое-кто" оказался толстым седым мужчиной, который сидел в одной из дальних комнат в глубоком кресле и, отдуваясь, пил боржом.
- Прекрасно! - сказал толстяк, выслушав шепот наклонившегося к его уху преподавателя, и допил залпом стакан боржома. - Читайте басню.
Марина прочитала коротенькую басню "Мышь и Крыса".
"Сильнее кошки зверя нет!" - этими словами кончалась басня, и Марина произнесла их с печальной убежденностью.
Отворилась дверь, в комнату вошли немолодая женщина и актер, которого Марина знала по кино. Они уселись в кресла в разных углах комнаты. Марину попросили прочитать еще что-нибудь.
Марина сказала негромко (себе или экзаменаторам?): "Я Наташа Ростова" и исполнила все тот же отрывок из "Войны и мира".
Кажется, на этот раз ей удалось стать Наташей Ростовой, потому что киноактер расплылся в улыбке, женщина задумалась. А толстяк, когда Марина кончила, прогудел вопросительно: "Молодец?" - и сам ответил: "Молодец".
Потом ее попросили спеть. В полном отупении Марина затянула: "Что стоишь, качаясь, тонкая рябина..." Пела она так плохо, громко и жалобно, что экзаменаторы рассмеялись и попросили пение прекратить. Марина замолчала. Потом сказала:
- Я могу что-нибудь другое спеть. Я могу...
- Не надо, - сказала женщина.
А толстяк пропыхтел:
- Умора!
- Я могу станцевать, - предложила Марина и сделала движение, собираясь танцевать.
Ей крикнули: "Хватит!" - и попросили выйти из комнаты и подождать за дверьми.
Через несколько минут к ней подошел преподаватель, который привел ее сюда, и сказал:
- Поздравляю вас, вы приняты в студию...
- Я не понимаю... - сказала Марина.
- Приезжайте первого сентября на занятия в Москву. Чего тут не понимать? - засмеялся преподаватель.
- А экзамен?
- Вы его только что сдали.
Марина криво улыбнулась.
- Я вам говорю, что сдали! - прикрикнул преподаватель. - Это была комиссия почти в полном составе. Поете вы, конечно, очень неважно, но вы понравились. Сказали, что вы ни на кого не похожи... До встречи в Москве.
- Это была комиссия?! - ахнула Марина, но ей никто не ответил. Она стояла одна в коридоре.
Началась самостоятельная студенческая жизнь. Началась неудачно.
