Наконец увольняемые построились на юте.
Дежурный пожелал увольняемым счастливой встречи Нового года, и все, оживленно переговариваясь, сошли на берег. Первым делом Мушкин зашел в магазин подарков. Перебрав несколько плюшевых мишек, флакончики духов с бантиками и флакончики без бантиков, он решил купить небольшую обезьянку. Она могла кувыркаться, если ее покрутишь за хвост. Положив подарок в карман, Мушкин вышел из магазина.
Было необыкновенно тихо. В воздухе парили невесомые снежинки. Они опускались на здания, на плечи прохожих, на крыши троллейбусов. Город прихорашивался, надевая новое платье. Чуть-чуть морозило. Оглянувшись с удовольствием по сторонам, Вадим зашагал к матросскому клубу, вдавливая подошвами хрустящий снег. До встречи с Верочкой оставалось ровно тридцать минут. Вадим чувствовал себя хорошо, и ему очень хотелось сделать что-нибудь приятное тем милым и симпатичным людям, которые в это время находились на улице.
У большого многоэтажного дома Мушкин заметил старушку, которая пыталась вкатить в подъезд детскую коляску.
— Разрешите, мамаша, — щелкнул он каблуками и подхватил коляску на руки.
— Да что ты, милый, я уж как-нибудб сама, — смутилась старушка.
— Ничего, мамаша, я разом. А так вы и до Нового года не докатите. Вам на какой этаж?
— На пятый, родимый.
Мигом взлетел Мушкин по лестнице и поставил коляску на площадке пятого этажа.
Перепрыгивая через две ступеньки, Вадим побежал вниз. Время уже поджимало. Но на площадке четвертого этажа внезапно распахнулась дверь, и навстречу Вадиму выбежала дама.
— Помогите! — сказала она трагическим шепотом. — Спасите! Иначе мы…
— Что случилось? — встревожился Мушкин.
— Перегорели пробки, — ответила дама, заламывая руки.
— Но я не электрик.
— Нет, не говорите. Вы моряк. Вы все можете. — И, обернувшись в сторону худепького лысоватого мужчины, боязливо выглядывающего из-за двери, громко добавила: — А вот этот человек ничего не может. Дожив до сорока лот, он даже не знает, что такое электрическая пробка. Боже мой, и это в атомный век!
— Но, Дуся, я же ремонтировал, — пробовал возражать мужчина.
— Ты еще смеешь говорить! — громовым голосом воскликнула женщина. — Вы только посмотрите, на кого он похож.
Действительно, вид у мужчины был явно нс праздничный: весь он был какой-то прокопченный, рубашка разорвана, а под глазом, переливаясь всеми цветами радугу, сверкал великолепный синяк.
— Я, понимаешь, поставил два стула… Сунул в дырку, понимаешь, инструмент. Ну и… посыпались искры… И я того, значит, рухнул…
— На кого ты рухнул? — уперев руки в бедра, закричала дама.
— На тебя, Дуся, — робко прошептал мужчина и поспешно юркнул в темноту квартиры.
— А чем он ремонтировал? — поинтересовался Вадим.
— Вообразите, — ответила женщина, — консервным ножом.
Зайдя в прихожую и посвечивая спичкой, Вадим вывернул пробки и заменил предохранители.
Когда вспыхнул свет, раздалось громовое «ура». Оказывается, в комнатах были гости. Все обступили Мушкина и жали ему руки так, будто он только что вернулся из космоса.
— Да, дорогой, понимаешь, дорогой, — говорил мужчина кавказского типа, — никуда мы тебя не отпустим. Веселиться будэм. Танцевать будэм. О-ля-ля! Асса!
— Не могу, — взмолился Вадим, — меня ждут.
— Дэвушка? Приведи дэвушку. Вместе будэм танцевать.
Кое-как Мушкин пробился на площадку. Провожаемый бурными овациями, он ринулся вниз. Однако на третьем этаже ему пришлось приостановить свое стремительное движение. Маленькие мальчики и девочки, забытые взрослыми, высыпали на площадку и завели вокруг него хоровод.
— Каравай, каравай, кого хочешь выбирай… Дядя, спой песенку.
Вадим схватился за голову. Он опаздывал. Верочка этого не простит. Решительное объяснение отодвигалось в бесконечность. Промямлив стишок про серого волка, который кого-то съел, Мушкин побежал вниз.
Площадку второго этажа он проходил на цыпочках* пугливо оглядываясь по сторонам. Но в последнюю секунду его остановил строгий голос:
— Товарищ матрос!
Вадим оглянулся: позади стоял офицер.
— Вы что же это бродите один? Заходите быстрее в мою квартиру, а то опоздаете на встречу Нового года.
