Только б жила Россия - страница 141

Шрифт
Интервал

стр.

— Кальмарцев и упландцев, ваше величество?

— Да. Воспользоваться роковой ошибкой царя Петра, — не первой, но, надеюсь, последней, — пройти на штыках, отрезать левое крыло русских. У меня все.

— Жребий брошен! — присказал по латыни Мазепа.

Король умолк, застигнутый внезапным виденьем. Перед ним снова дыбился полуразрушенный, охваченный пламенем палисад, вдоль него плескались штурмовые колонны, а сверху набегали, набегали, набегали толпы оборванных людей с пиками и рогатинами… О чем-то спросил главнокомандующий, король не ответил, мыслями по-прежнему там, на полтавских валах… Толпы росли, захлестывали все вокруг, нечеловеческий рев больно долбил в уши… Вопрос был повторен.

— Что вы сказали? — встрепенулся Карл.

— Государь, войска ждут вашего милостивого приказа!

Король медленно повел рукой в поле.

— Приказ один — вперед!

12

У Петра, в золотисто-голубом шатре, ненадолго собрались Шереметев, Меншиков, Брюс, дивизионные генералы.

— Кор-де-баталия строится, господин бомбардир, — доложил Шереметев. — Первые баталионы — впереди, как начертано, и в затылок — вторые.

— Иду! — Петр опрокинул чарку анисовой, потеребил нос. — Ох, и дерет, стерва милая…

Ему подвели персидского жеребца под зеленым бархатным седлом, и когда он уселся — длинные ноги его оказались в нескольких вершках от земли. Алларт едва скрыл улыбку: по фигуре его царского величества требовался першерон.

Войска тремя потоками выступали из лагеря, веером расходились по полю. У ворот ретраншемента в полном облачении стояли церковные причты, окропляя солдат святой водой. Слитно грохотали барабаны.

Справа, у горы, сдвигалась конница Боура — потрепанные в утреннем бою архангелогородцы, невцы, азовцы, белозерцы, вятичи, нижегородцы, сибирцы, владимирцы, москвичи, — к ним примыкали шестой и седьмой гренадерские полки, именной шереметевский шквадрон.

Центр, устроенный в две линии, составляли полки Преображенский и Семеновский лейб-гвардейские, третий, четвертый и пятый гренадерские, пехотные — Астраханский, Шлиссельбургский, Новгородский, Нарвский, Бутырский и Московский, отданные под начало Голицына, Репнина и Алларта.

Вдоль редутов подтягивались герои схватки в монастырском лесу — вологодцы, ярославцы, киевцы, ингерманландцы, питерцы… Их — вместе с гренадерией левого крыла — поведет светлейший.

Петр, волнуясь, объезжал шеренги. Вот они, любимые усачи, с коими затевал когда-то игры младенческие… Долгая дорога пройдена ими, в девять огененно-грозных лет. Когда-то и деру дали из-под Ругодива, то бишь Нарвы. Удивительно ли? Старое, на редкость практикованное войско одержало свою победу над сосунками… «Но ты попробуй теперь, теперь попробуй!» — вырвалось непроизвольное, и генералитет слегка вытаращил очи.

— Люди накормлены, господин фельдмаршал? — спросил Петр.

— В котлы пошла баранина молодая, спасибо калмыкам.

— Как с артиллерией?

— Занимает место в интервалах, — отозвался Брюс. — Поедет обок.

— Вот-вот, нечего ей в хвосте плестись.

Привстав на стременах, светлейший всматривался в далекие порядки неприятельской армии.

— А ведь оправились-таки. Вижу гвардию посредине. Слева, судя по знаменной расцветке, полки Остроготский, Упландский, Кальмарский… Язык сломаешь, выговаривая!

Людвиг Алларт продолжал:

— Справа — Йенчепингский, Вестманладский, Зидерманландский… Пехотное ядро — двенадцать полковых знамен.

— А кто на крыльях? — спросил Петр.

— С юга — рейтары Дикера, Таубе, Шрейтерфельда, Адельсфана, лейб-регимент и, кажется, драбанты. Да, они… Заключается крыло сапежинцами Понятовского. С севера — драгунские и кирасирские регименты Мардефельда, Гульденштерна, Веннерштедта, Крууза, Гельма. Замыкает конница Мазепы.

— Сколько их всего на глаз?

— Тысяч тридцать шесть, а то и сорок, ваше величество.

— Ч-черт! — выбранился светлейший. — Кого ж мы били-колотили пять часов подряд?

— Прикидкам верь, да ощупью проверь, — молвил Борис Петрович, с беспокойством оглядываясь на ретраншемент. — Потеснить бы гренадер, а то лефортовцам встать негде.

— Не торопись, — предостерег Петр, водя трубой по закрайкам Будищенского леса. — Ты заметил — наша линия дольше раза в полтора?


стр.

Похожие книги