Токсин - страница 23

Я встала и пошла к лесу, чтобы уединиться. Не то, чтобы это сильно помогло, так как драконы могут слышать на большом расстоянии. Об этом мне сказала Бекки в первую неделю лета.

Появилось его лицо, и я улыбнулась.

— Почему ты до сих пор не спишь?

— Я мог бы спросить тебя о том же, — сказал он удивленно.

— Пикник, ты помнишь?

— Аа, Табита тоже с вами?

Я захихикала.

— Так вот почему ты мне звонишь? — сказала я. — Да, она здесь. Блейк никуда не ходит без своего маленького сокровища, — я вспомнила, что Сэмми так сказала в мой первый день в Академии.

Он засмеялся.

— Я беспокоюсь из-за него. Он может натворить дел, если выйдет из себя.

— Что ж, тебе не о чем беспокоиться. Уверяю тебя, я последний в мире человек, с которым он захочет замутить.

Люциан рассмеялся.

— Замутить?

— Ой, замолкни, ты понял, о чем я.

Он расстроенно застонал.

— Я так по тебе скучаю. Я просто хочу домой. Это уже становится просто смешно.

— И не говори, — мягко ответила я.

— Они изменят своё мнение, когда узнают тебя. Я в этом уверен.

— Надеюсь, ты прав. Я так не хочу видеть, как ты женишься на этой корове.

Он рассмеялся.

— Кстати, почему ты не рассказывал мне о своей кузине? Она не самая дружелюбная штучка и не самая большая моя фанатика, Люциан.

— Когда ты её видела?

— В ночь вечеринки. Я совсем забыла об этом, пока ты не упомянул своих родителей.

Он усмехнулся.

— Милая, Николь совсем не та девушка, на которую тебе нужно произвести впечатление. Кому какое дело, что она думает?

— Мне есть до этого дело, она твоя родня.

— Не очень близкая. Она стала головной болью с тех пор, как научилась ползать.

Я засмеялась.

— Хорошо, ладно. Она не важна.

— Вот увидишь, они полюбят тебя. Я обещаю, — добавил он, но я уже не была так в этом уверена.

— Хорошо, — мягко сказала я.

— Ну, мне пора. У нас будет ранняя охота, так что отец, наверное, скоро проснется. Мне уже надоела эта дурацкая охота. Это вообще не мое.

Я снова захихикала. Это было так похоже на Люциана. Он был не способен обидеть оленёнка, да и взрослого оленя, если уж на то пошло.

— Хорошо, иди, пока твой папа не забрал у тебя кэмми и не лишил нас возможности говорить друг с другом.

— Люблю тебя, — сказал он.

— А я ещё больше.

— Сомневаюсь в этом.

Он выключил кэмми, и его лицо исчезло. Я улыбнулась причине, вызвавшей его звонок. Ну, правда, неужели он всерьез подумал, что я и…

Я застыла, когда повернулась и обнаружила Блейка, прислонившегося к дереву, прямо за моей спиной.

— Чего тебе нужно? — это прозвучало враждебно.

— Елена, я просто хочу поговорить. Чего ты так напрягаешься?

— Наверное, потому, что я не выпила столько же, сколько и ты сегодня, — саркастично заметила я и пошла дальше.

Он схватил меня за запястье и потянул обратно.

— Да ладно, я же тебя не съем, — произнес он соблазняющим голосом и посмотрел на меня сверху вниз.

— Ты пьян. Поверь, если бы ты был трезвый, то не стоял бы сейчас здесь.

— Кто это сказал?

Я захихикала.

— Я. Это просто факт, — я вздернула нос на последнем слове.

— Это просто большой акт, Елена. Ты должна об этом знать.

— Большой акт?

Он пожал плечами. Все, что делал этот парень, было неотразимым, даже дурацкое пожатие плечами.

— Ага, — он проницательно улыбнулся. Я такого у него ещё не видела. — Почему, по-твоему, я спас тебе жизнь?

— Потому что ты сделал бы это для любого в той миссии, — ответила я его же словами, которые он произнес в тот момент, когда я действительно хотела поблагодарить его.

Он шутливо возвел глаза к небу и покачал головой.

Вот блин, это же не происходит на самом деле. Я только что сказала Люциану, что была последней девушкой, к которой подкатил бы Блейк.

Я не знала, что сказать, и просто смотрела ему в глаза. Было темно, но я знала эту манящую пронзительную синеву его глаз. Он открыл рот, словно собираясь что-то сказать, но не произнес ни звука, и я осознала, что не могу отвести от него взгляд.

У меня закружилась голова. Не так, как от третьей стопки, а как-то по-другому. Это было странное чувство, которое сложно было описать. Словно вся тяжесть, нависшая на мои плечи, мгновенно исчезла. Исчезло то, что я скучала по Люциану, а затем и то, что я не нравилась его маме и папе. Затем исчезла мысль о Табите, отключившейся в палатке. Обо мне, чуть не погибшей пару недель назад, о дурацкой пещере с ее загадками и головоломками, едва не стоившими мне жизни, о Горане, снова и снова вонзающего в меня клинок, и обо мне, едва не погибшей от этого. Все это ушло, ушло, ушло, и остался только он передо мной. Я почувствовала такое умиротворение и видела лишь его лицо перед своим. Наши губы были в паре дюймов друг от друга. Я чувствовала его тёплое дыхание, согревающее мои губы.