Смех получился жидким.
— Ник, у нас есть показания мусорщиков, они дали четкое описание внешности. Может быть, завтра показать фото Круса по телевидению?
— Я еще ничего не решил. Если мы это сделаем, тысяча журналистов начнет копаться в прошлом Рея Круса, и эта информация хлынет самым настоящим потопом, нагромоздит горы дерьма между нами и тем, что мы должны делать. Нам придется допрашивать только тех, кто уже успел покрасоваться в вечерних выпусках новостей. Рей станет самым знаменитым человеком в Америке, и что нам это даст? Не думаю, что это поможет найти Круса, потому что он слишком умен. И все окажется окутанным плотной дымовой завесой. Я потолкую с Управлением, посмотрю, как отнесется к этому их хладнокровный гигантский марсианский интеллект. Возможно, мы решим промолчать, в надежде на то, что нам удастся протащить все это, ничего особенно не разглашая.
Участники совещания встали и потянулись к выходу.
Боб подсел к Нику.
— Извини, я жутко устал. Ты хочешь, чтобы я заткнулся со своими сомнениями? Вижу, особого толку от меня все равно нет.
— Нет, всем известно, что ты сумасшедший. К тому же ты крутой герой. Так что делай то, что считаешь нужным. Все, чем ты занимаешься, — задаешь вопросы, стремишься докопаться до самой сути, привносишь в дело свои уникальные познания и интеллект, — все это очень помогает, хочешь верь, хочешь не верь. Ребята в команде тебя обожают, и они работают, не жалуясь. Вариант беспроигрышный, только ничего не выдавай журналистам.
— Я ненавижу этих ублюдков.
— Выспись хорошенько. Ты больше не Супермен.
— Никому не говори, но я им никогда не был.
Гостиница «Тимониум Холидей-Инн»,
номер 233,
северная окраина Балтимора,
04.30
Он спал черным сном мертвых, тяжелым и без сновидений, полностью расставшись с этим миром. Затем его начал тормошить сон. Ему снилось, что одна его рука к чему-то привязана, он не мог ею пошевелить. Это ему мешало, он начал крутиться, проходя через различные уровни бодрствования и быстрого сна, пока наконец его не ударило больно прозрение, что рука действительно привязана к изголовью кровати. И тут до него дошло, что он не спит и он не один.
— Я в ночных очках, — тихо произнес голос. — Вижу каждое твое движение. Вытащи вторую руку из-под одеяла, разжав пальцы. Держи ее так. И больше не двигайся. Я держу тебя под прицелом, но не собираюсь тебя убивать. К тому ж пуля все равно отскочит рикошетом.
Свэггер узнал этот голос, мгновенно прогнавший остатки сна.
— Крус! Каким образом, черт побери, ты…
— Я могу проникнуть куда угодно и беспрепятственно уйти. Считай меня ниндзя-убийцей с планеты Пандора. Уясни, белый человек, я — деревья, ветер, сама планета. У меня синее лицо. — Он издал сухой смешок, веселясь собственному извращенному чувству юмора. — А сейчас буду задавать вопросы.
— Парень, ты спятил, вот так заявившись сюда…
— Только отвечай на мои вопросы. Кому помешали эти бедняги филиппинцы, которых замочили вчера ночью? Это как-то связано с нашей грязной игрой?
Боб молчал.
— Ну же, ганни, я не собираюсь торчать здесь всю ночь. Не заставляй меня поджаривать тебя ацетиленовой горелкой.
— Это мой прокол, твою мать, — признался Свэггер, после чего вкратце объяснил, что произошло.
— И Бюро не видит никакой связи? — спросил Крус.
— Этого никто не сказал. Просто нет доказательств.
— Доказательства никому не нужны. Никто не хочет окунаться в сточную канаву национальной безопасности, где какое-то подразделение ЦРУ пытается уничтожить команду американских снайперов, чтобы спасти афганского подонка от пули в голову, которую он заслужил сполна. И все это вырвалось из-под контроля и начало жить собственной жизнью.
— В Управлении утверждают, что этот тип чист. Его прошерстили вдоль и поперек десяток раз и…
— Если взойдет его звезда, эти люди тоже пойдут в гору. Вот как все завязано. Это политика и честолюбие — здесь, там и повсюду.
— Крус, возможно, ты все преувеличиваешь. Бремя боевых действий, все эти операции, смерть…
— У меня на глазах от здания осталась зияющая воронка и тридцать один человек был зажарен вакуумным взрывом. У меня на глазах какой-то ублюдок разорвал Билли Скелтона пополам из «барретта» пятидесятого калибра. У меня на глазах Норману Чемберсу в груди проделали дыру размером с футбольный мяч.
