— Ого, они тронулись. Обогнули дом и уезжают.
— Что будем делать? — спросил Тони Зи.
— Отымей меня по полной, если знаю, — пробормотал Мик.
У него раскалывалась голова. Зи и Крекер выводили его из себя. Ему хотелось, чтобы все поскорее закончилось. Он не нанимался на это полицейское дерьмо. Он спецназовец, обучен стрелять и взрывать, к тому же кое-что смыслит в радио. Ему довелось поработать по всему миру, и вот он сидит…
— Мииииккккк, — медленно протянул Тони.
— Да?
— Не дергайся, никаких резких движений, но я вижу на противоположной стороне какого-то типа, он направляется к этому дому. А может быть, к другому. Но это азиат, по-моему, худой, сильный, на мой взгляд, снайпер.
— Боже милосердный, — пробормотал Мик, мгновенно осознав, почему федералы не ворвались в дом.
Они также не знают, там ли Крус. И если его там сейчас нет, но он может появиться, а они нагрянут с рейдом, все будет безнадежно испорчено. Поэтому они придут на рассвете, надеясь на то, что в течение ночи все бродяги вернутся домой.
У Мика перед глазами промелькнули образы пьяных учеников тех шести школ, откуда его выгоняли. Дальше уже была прямая связь с Алабамой, с той школой, где он задержался надолго.
Его взяли с распростертыми объятиями, лучшего футбольного защитника всех времен среди учеников старших классов. Шесть великих матчей, затем легендарная встреча в Обернском университете, десять сольных блокировок. Напился в стельку. Потом — Мэри Кристиан Делау, единственная девчонка, какую он когда-либо любил. Желтый «Корвет» от мистера Бевингтона, дилера «Шевроле». «Шеви от Беви», крупнейшая автомобильная фирма в городе. «Как насчет «Корвета», Иветта?» Жуткая катастрофа.
Боджер попытался прогнать воспоминания. Он надеялся, что они больше никогда не будут его терзать. Но он ошибся. Из какого-то архива, похороненного в глубинах мозжечка, всплыло слово «общежитие».
Мик повернул голову всего чуть-чуть, и в поле зрения появился мужчина, футах в тридцати пяти, прямо на противоположной стороне улицы, быстро шагающий вперед. Явно азиатский профиль, густая копна жестких волос, накачанная мускулатура, довольно высокий, в джинсах и трикотажной рубашке. Полностью сосредоточенный на продвижении вперед, он, похоже, не заметил двух человек в джипе, стоящем напротив.
Но, черт побери, Мик не успел хорошенько рассмотреть его лицо.
Он схватил рацию.
— Идет какой-то тип по тротуару, от тебя на пять часов; мне нужно, чтобы ты хорошо разглядел его лицо в ночные очки, но не раскрывай себя. Двигайся очень медленно.
— Понял, — откликнулся Крекер.
Они ждали. Пешеход прошел мимо вереницы стоящих вдоль тротуара машин, свернул напрямую через лужайку, открыл незапертую дверь дома номер 1216 и скрылся внутри. Ни в одном окне не зажегся свет, припозднившийся жилец не заглянул на кухню за банкой пива, не отправился поболтать со своими братьями по общежитию в гостиную с телевизором. Не было никакой гостиной с телевизором, никаких братьев — только темнота.
У окна «Эксплорера» появился Крекер.
— Ну что, увидел?
— Ага. Азиат, лет тридцати, мускулистый, высокий, густые волосы.
— А ему может быть за сорок? Крусу сорок два.
— Слушай, я в этих делах не эксперт. Желтолицые старятся не так, как мы. Ему может быть тридцать, а может быть и шестьдесят.
Развернувшись, Мик достал чемоданчик, открыл его и вытащил ксерокопию фотографии сержанта морской пехоты в парадном мундире — официальный снимок по случаю присвоения следующего звания. Однако копирование стерло все нюансы, дав что-то усредненное.
— Это он?
— Черт возьми, — сказал Крекер, — может быть, и он. Точно я не могу утверждать.
— Господи, ну почему нет ответа от этого долбаного ублюдка Макгайвера! Когда он нужен, его нет… Посмотри еще, блин, и скажи, что это Крус.
Крекер изучил нечеткий снимок сначала в темноте, затем в ярком пятне света фонарика.
— Возможно, это он. Я так думаю. Знаешь, у некоторых из них лица характерные — круглые, квадратные, суровые, тупые, толстые, тощие и так далее. Этот тип похож на всех, с примесью белой крови.
— Мик, давай наведаемся в дом, — предложил Тони Зи. — Сделаем все быстро. Если Крус там, мы его прихлопнем и уйдем. Никто не успеет ничего сообразить. Долбаная входная дверь даже не заперта.
