Лариса сторонилась подобных отношений и берегла себя для настоящего глубокого чувства. На последнем курсе института Лариса влюбилась. Избранником девушки стал Никита — подающий надежды молодой хирург, далеко не красавец, но в нем было то, что называют «надежность». Он не лез к ней с объятиями, а всегда интересовался, не голодна ли она, не нужна ли ей помощь, а еще с удовольствием водил Митьку на карусели и угощал мороженым. Мать одобрила выбор дочери и молодые сыграли скромную свадьбу.
После окончания института Лариса стала реаниматологом в той же больнице, что и Никита. Лора была врачом от Бога. Она не раз вытаскивала безнадежных людей с «того света». Все у нее сложилось: подрастала дочь Инна — отличница и гордость школы, Никита по — прежнему был опорой, работа заведующей реанимационным отделением была в удовольствие. Вот Только Ларису грызла вина, как собака кость. Женщина не могла простить себе, что упустила Митю. Она не смогла помочь ему побороть невезение, предотвратить беду. Но самым ужасным было то, что женщина не знала, что же стало с ее Димкой. Он просто исчез. Ивашова не находила его ни среди живых, ни среди мертвых, как ни старалась. Племянник занимал все ее мысли. Лариса верила, что он жив, и они обязательно встретятся. Но многие советовали смириться…
Воспоминания были прерваны стуком в окно. В голове испуганной Ларисы пронеслось;
— Кто же это может стучать в окно шестого этажа?
Это был белый голубь. Он уютно устроился на карнизе и стучал клювом в стекло, будто хотел сообщить какую — то новость. В тот миг Ларисой овладели ощущение приближающихся перемен и волнение. Ей почудилось, что мама или сестра обернулись птицей мира и хотят ей сказать что — то важное.
— Лариса Владимировна, принимайте новенького — с отвращением произнесла медсестра реанимационного отделения, вбегая в ординаторскую с зажатым носом. — Черепно-мозговая. Документов нет, допьются до чертиков, прыгнут под машину, а нам их возвращай к жизни. И зачем только она таким? Ведь, наверняка, выживет и примется за старое.
Ивашова поспешила к поступившему в отделение интенсивной терапии:
— Таня, это не первый и не последний бомж в нашей практике, такая у нас работа — спасать всякого, кому еще можно помочь.
Едва взглянув на пострадавшего, Лариса Владимировна побледнела.
— Что с вами? Вам плохо? — медсестра не на шутку испугалась. Такой свою всегда сдержанную начальницу ей еще не доводилось видеть.
— Таня, это же наш Митя. Дмитрий Ларионов, мой племянник, которого я ищу уже почти год… Боже правый, что же с ним случилось? Нет — нет, все разговоры потом, а сейчас его надо спасать. Срочно сделать МРТ!
В то же миг человек со стертыми чертами лица и зловонным запахом стал очень важным пациентом, для спасения которого делали все возможное.
Коридор закончился, и мы с Мафусаилом оказались в парке с красивыми статуями античных богов и богинь. Лучи ласкового солнца пробивались сквозь тенистую листву деревьев. Прохладный ветерок свободно разгуливал по парку, разнося всюду запах цветов.
На встречу нам шел высокий господин, лет тридцати пяти, одетый по меньшей мере странно, будто пришелец из далекого прошлого. На нем был двубортный коричневый кафтан с золотыми пуговицами, из — под кафтана виднелась белая рубашка, на шее узлом был повязан светлый платок. Я поразился его несовременным стилем одежды, а еще тем, что в руках у него была розга, но меня не покидало ощущение, что мы встречались ранее.
— Мафусаил, этот человек — актер, и мы присутствуем при съемках исторической картины.
— О, нет, это — не съемка, это — реальная жизнь.
Тем временем, господин прошел всего в шаге от нас и приблизился к одной из статуй, удивительно, но он не обратил на меня и Мафусаила внимания, как будто мы — пустое место.
— Куда нас занесло? — спросил я.
— Мы в имении графа Волкова, в Подмосковье.
— Граф? Мафусаил, а какой сейчас год?
— На дворе, Дима, 1778 год.
— Ничего себе! Зачем мы здесь? И почему твой граф нас не замечает?
— Цель нашего визита поймешь сам, ты верно заметил, мы абсолютно невидимы для окружающих и можем заходить куда угодно, наблюдать делать выводы..
