— Я здесь на пять селений единственный служитель Господа!
— Не единственный, — несмотря на то, что Елент говорил тихо, услышали его все.
Он достал из-за ворота рубахи массивный крест из черненого серебра. Толпа ахнула и расступилась в стороны, освобождая пространство вокруг мужчины. Все узнали украшенный тремя крупными рубинами знак инквизиции.
Только один человек имел право им владеть.
Стасий помертвел и попытался судорожно открыть замок. Руки дрожали так, что ключ полетел в пыль, под ноги Еленту. Отец Март размашистыми четкими шагами преодолел расстояние до дверей церкви. И, несмотря на то, что нечистый на руку священник стоял на ступенях, глава инквизиции все равно возвысился над ним. И если бы кто-нибудь сейчас видел лицо Елента, то поразился бы, какая гримаса презрения и боли искривила жесткие черты. Девушки же решили, что Март хоть и не пребывал в иллюзии, будто все церковные служители — праведники, не мог равнодушно смотреть на подобное.
Но все оказалось куда сложнее.
— Раб Божий Стаис, присвоивший себе чужое имя…
Голос Елента зазвучал в наступившей тишине, словно раскат грома, и тут же откликом на него по толпе пробежал испуганный шепоток. Вряд ли во всем королевстве нашелся бы человек, не слышавший имя предыдущего главы инквизиции, который с попустительства короля Ренульфа — лентяя и пьяницы — прославился непомерными поборами и взяточничеством. Сектанты при Стаисе чувствовали себя отлично и процветали, в отличие от обычных богобоязненных людей.
— Я дал тебе второй шанс, хотя следовало бы сжечь на Соборной площади, — ярость Елента была почти материальной. — Я отпустил тебя. Что ж… за мои ошибки пришлось расплачиваться другим людям, и настало время исправить это.
Елент сорвал с шеи Стасия массивный золотой крест:
— Ты недостоин говорить от лица Господа.
После чего сжал в кулаке край сутаны священника и толкнул его со ступеней церкви. Мужчина упал у ног Рэма.
— Властью, данной мне Святым Престолом, я лишаю этого человека сана и подвергаю анафеме. А что делать с простым взяточником вы и без нас разберётесь.
Толпа кровожадно воззрилась на Стасия-Стаиса. Тот заверещал, неловко ворочаясь и пытаясь подняться. Только Рэм с Жульей переглянулись и тихо вздохнули.
— Но как же свадьба, господин инквизитор?
— Я проведу обряд.
Толпа затихла, вспомнив причину общего собрания. И было отлично слышно в наступившей тишине, как кто-то из молодых девушек восхищенно выдал:
— Боже, какой мужчина!
Джемма мрачно сообщила внезапной сопернице:
— Занято.
Елент сделал вид, что говорили не о нем.
* * *
Обряд Елент провел спокойно, без нареканий, будто бы в свободное от поимки еретиков время только и занимался венчанием влюбленных. Свадьба была в самом разгаре. Наевшись-напившись, гости отплясывали под задорную мелодию. Приглашенные Эдором музыканты честно отрабатывали гонорар и инструментов не жалели.
Давно перевалившая за половину ночь выдалась теплой и звездной, а еще обещала быть долгой, чтобы и люди, уставшие от тяжелой работы, и Рэм с Жульей, наконец дождавшиеся своего счастья, смогли вдоволь навеселиться. Факелы на опорных столбах давали достаточно света, при этом оставляли укутанные густыми тенями уголки для желающих уединиться.
Джем, набрав материала для отчета, быстро пролистывала список включенных программ на комме, отрубая ненужные, чтобы сэкономить энергию. Бейн, убрав в сумку исписанный блокнот и смакуя яблочный сидр, наблюдала за людьми. На ближайшие два месяца о гневе начальства девушки могли забыть. А потому, еще немного отдохнув и насладившись ощущением покоя и расслабленности, Ориел и Джемма принялись за свою программу развлечений.
Бейн как обычно принялась на спор спаивать мужскую часть населения, тем более, та была не против такого пари. А Джем, объединив усилия с музыкантами, стала показывать им новые песенки. За одним из столов Олдер вовсю пользовался приобретенными за вчерашний вечер навыками карточного шулера, обыгрывая тех деревенских мужиков, которых не взяла в оборот Ориел.
Елент же наблюдал за праздником со стороны. Рядом с ним сиротливо стояли стакан с колодезной водой и кусок пирога с капустой, к которому инквизитор пока не притрагивался. В стороне раздался задорный голос Джеммы, принявшейся развлекать ребятню:
