Николай первым поднялся из-за стола.
— К вопросу о просчетах, — ядовито заметил Женя, кивая снова в сторону Макса. — Ты давно проверял наших гостей?
Только сейчас Нейман заметил, что индикатор на консоли быстро подмигивает желтым огоньком, сообщая, что в состоянии пациентов произошли изменения.
* * *
Яркий свет ослеплял, в голове было пусто и легко.
Мужчина попытался сфокусировать взгляд. Спустя несколько долгих мгновений он понял, что ровное белое пятно перед ним — потолок, а сам он лежит на мягкой перине. Пахло чем-то странным, незнакомым; совсем близко раздавалось монотонное низкое жужжание. Было хорошо — легкие не разрывало болью, сердце не сжималось от отчаянья и ярости.
А в следующую секунду мужчина рывком сел на ложе, вспомнив последние минуты на Соборной площади. Мир мотнулся из стороны в сторону, голова закружилась, к горлу подкатил комок дурноты. Попробовав сжать занывшие виски руками, он понял, что что-то мешает их свободному движению.
Елент опустил взгляд и нахмурился: из его вен торчали тонкие трубки, по которым от пузатых сосудов, закрепленных на тонкой палке, текли странные жидкости — красноватая, прозрачная, как вода, а еще одна — густая и золотистая. Яд? Зелье? Потянувшись, Март вытащил трубки, как оказалось, оканчивающиеся тонкими короткими иглами, уходившими под кожу. Брезгливо отбросив разбрызгивающие жидкость и извивающиеся подобно змеям полые нити, он тревожно осмотрел помещение, в котором очнулся.
Белая комната с ровным рядом странных овальных ложе с высокими бортами, которые больше напоминали гигантские колыбели, не вызывала отторжения, скорее интерес. В противоположном конце он заметил железные створки, похожие на дверные — они были плотно сомкнуты. В той же стороне стояло несколько шкафов, казалось, сделанных полностью из стекла. Они были заставлены разными сосудами и вещами, назначения которых Елент не знал. Еще он успел обратить внимание на большой стол, заваленный какими-то мелочами, к нему были приставлены неровные, длинные куски железа. А затем инквизитор перевел взгляд на соседнее ложе и понял, что оно занято спящим королем.
Первая попытка встать успехом не увенчалась, мучительная слабость мешала движениям, но Елент, перебарывая себя и цепляясь за борт постели, поднялся на ноги. Только теперь он заметил, что исчезла его одежда, сменившись белой рубахой свободного покроя.
Медленно добравшись до друга, Март начал вырывать трубки, также торчащие из рук Олдера.
— Просыпайся, — Елент тряс его за плечо.
Эйнхель вскинулся мгновенно, от первого же прикосновения, будто бы и не спал, и тут же, дезориентированный и не менее ослабевший, чем глава инквизиции, откинулся обратно на подушку. Потер лицо ладонями, будто бы отгоняя ночной кошмар, а затем, опираясь на протянутую руку Елента, тоже поднялся. Оглядел комнату и, криво усмехнувшись, выдал:
— А ты что в аду забыл?
Елент не стал отвечать на вопрос, поэтому Олдер додумал все сам:
— Значит, есть за тобой грешки, Елент. Ничего! Вдвоем оно всегда веселее.
— Не радуйся раньше времени. Это не похоже ни на ад, ни на рай. Мы в плену?
Олдер развернулся, чтобы лучше осмотреть комнату. Елент же, изумленно оглядев новое одеяние короля, перекрестился. Оказалось, рубахи крепились на шее заклепками. Все, что располагалось ниже, было выставлено на обозрение. Медленно и обреченно Март ощупал свою рубаху. Снова перекрестился. Олдер, заметив движения и выражение лица друга, тоже оценил обновку.
— Даже не хочу предполагать, зачем такое нужно… — однако при этом оскал у Олдера вышел очень недобрым.
Сказать что-либо в ответ Елент не успел.
Над кроватями замигали желтые и красные огоньки, раздалось тонкое, будто мышиное попискивание.
Мужчины обменялись хмурыми взглядами и сосредоточились на поиске оружия. Возможно те, кто притащили их сюда, имели исключительно мирные намерения. Но Елент и Олдер предпочитали не надеяться, а действовать. Март выбрал тонкий металлический прут, на котором были закреплены сосуды с разноцветными жидкостями — их он снял, а саму полую трубку, выдернув из крепления внизу ложа, инквизитор взвесил в руке. Сойдет. Эйнхель заинтересовался кусками железа, прислоненными к столу. Судя по их виду, некогда они были частями чего-то большего. Зато теперь тонкая зазубренная кромка, вполне могла заменить лезвие. Почувствовав себя увереннее, они решили, что, если дверь можно открыть или выбить — нужно заняться именно этим, а не сидеть в четырех стенах.
