— Чему ты рада?
А она еще больше хохочет.
Мне ведь две недели сидеть придется. А ей хоть бы что! Черт меня с этой актеркой спутал!
Самовар готов. На столе — скатерть, стаканы, сардинки, балык, колбаса, бутылка красного вина, коньяк, — все блестит радостью весеннего солнца. Все сидят, пьют чай, закусывают. Возчики, Павел и Феоктист, Василий Княжев пьет из стакана стоя, пьет, смотрит на реку и говорит:
— И рыбы тут что… их! Вона, к лесу, у заводины, там ямы глубокие, сомы живут там.
— Надо живцов ловить, — говорит Василий Сергеевич, озабоченно потряхивая головой.
— Вася, — говорю я ему, — как же это ты все же зря в морду-то дал незнакомому человеку?..
— Вот в том-то и дело! — соглашается он. — «Честь женщины, честь женщины», — все говорят. Ну и Софья тоже. Всякий ахнет! Вот я страдаю, поймите, а ей все равно. Хохочет — смешного мало тут.
Он подошел к столу, налил рюмку коньяку, с досадой опрокинул в рот и вновь сказал Василию Княжеву:
— Надо живцов ловить.
На берегу лежат удочки, заброшенные в реку. Они далеко выдвинулись над водой своими тонкими концами. Дальше на тихой воде стоят поплавки цветные — красные, белые, желтые, поставленные на разную рыбу. Василий Сергеевич, сидя на корточках, внимательно смотрит на поплавки и говорит:
— Берет… а что — не поймешь. Положит поплавок, потом бросит. Не ведет…
Вдруг он дергает удилище и кричит: «Подсачек, подсачек!» Большая рыба гнет удилище и тянет в глубину, ведет вбок, задевая другие удочки, всплескивает у берега. Василий Княжев, войдя в воду, подсачком подхватывает большую рыбу — голавль. Большой голавль лежит на берегу в подсачке на зеленой траве, красивый, серебряный, с черным хвостом и ярко-красными плавниками.
— Э-э, голавль… — говорит Феоктист, — это не рыба, скусу нет в ём. И костяст.
— Нет, уж это позвольте, — протестует Василий Сергеевич, — его сейчас жарить нужно, тогда узнаете, какая это рыба!..
— Лещ лучше, — говорю я. — Верно — костляв голавль.
— Правильно, — подтверждает Василий Княжев, — красива рыба, а есть — подавишься… И дохтура здесь нет. Подавишься — помрешь.
Василий Сергеевич берет голавля и пускает его у бережка в воду. Голавль опрометью уходит под воду и пропадает в реке…
Попала на живца щука большая, спутала все удочки. Василий Сергеевич упал в кустах, запутался, так она вела вбок по реке.
— Щука в полпуда… — говорили все.
Вытащив ее на берег, Василий Сергеевич новым охотничьим ножом отрезал ей голову прочь, говоря: «Не будешь, голубушка, больше рыбу жрать, будя…»
К вечеру наловили всякой рыбы — лещей, язей, окуней — и варили уху, разведя костер. Небо было зеленое, солнце село за лесом, острым серпом показался вдали месяц.
Поевши ухи, Василий Сергеевич вдруг тряхнул головой и сказал, засмеявшись:
— А знаете что, пошлю-ка я все к черту и здесь, на реке, жить буду, на мельнице… Все лето проживу, до осени. Пускай меня Софья поищет… да-с! довольно шуток. Тоже не очень интересно, если этот дядя рыжий меня к мировому потянет…
Тихий был вечер. Лес весь был полон пения птиц, и трещал соловей в кустах соседнего берега, у самой воды. Задумывалась душа. Вдруг послышалось вдали: «Ау-у-у… ау…» Кто-то аукался.
— Ау! — крикнул Василий Княжев.
— Зачем ты отзываешься? — рассердился Василий Сергеевич. — Еще кто-нибудь прилезет к нам…
— Кто знает, может, кто заплутался, — ответил Василий.
— Ау! — закричал и я.
Через немного времени слышим в тишине вечера скрип телеги — у берега реки кто-то ехал.
— Это к нам едут, — сказал возчик Павел.
Вскоре среди кустов леса, у елок, показалась лошадь, телега, в ней — женщина в шляпке, со спущенной вуалью, и здоровый рыжий человек в котелке.
Василий Сергеевич насторожился и глядел, открыв в удивленье рот.
— Вот они где!.. — крикнул рыжий человек, смеясь. — Берет ли рыба-то?
Василий Сергеевич растерянно смотрел то на жену, то на рыжего человека.
Тот вылез из телеги, подошел к нам и весело сказал:
— Я ведь сам рыбак, вся моя жизнь в этом… Приехал с ей к убивце моему, потому — что делать? — герой он, за честь женскую сильно стоит. Только не туды попал, не в те ворота…
— Здрасте, — подходя, сказал он мне. — Позвольте познакомиться. Я донные удочки взял, сейчас налим идет. Я и наживу привез. Эх, хорошо на свете жить!.. Соня, где у нас корзинка, захватили мы шипучку. Хорошо ночью эдакое… за ловлей бокальчик-другой Вдовы Клико
