Дэвид поднес огонек спички к сигарете. Затянулся, поглядел на трепетавшие от ветра занавески.
— Поймите меня правильно, доктор. Мне на эти чертежи наплевать. Возможно, я здесь не прав, но это так. Ради них я не пойду на то, чтобы дать возможность шхуне встретиться с подводной лодкой. По-моему, мы и так взяли на три четверти больше того, что можно. Хватит и этого… Меня интересуют лишь имена. Доказательства я уже собрал, и теперь нужно найти обвиняемых.
— Вы хотите отомстить? — тихо сказал Лайонз.
— Да… да, черт возьми! — Дэвид смял едва раскуренную сигарету, подошел к открытому окну и оглядел поля. — Простите, на вас кричать незачем. Хотя, может быть, и стоит. Вы же слышали Фельда, видели, что я принес с Очо Калье. И понимаете, как все мерзко, непристойно.
— Но поймите и летчиков… Они ни в чем не виноваты… Мы обязаны победить немцев… любой ценой.
— Боже мой! — воскликнул Дэвид, отвернувшись от окна. — Вы все видели! И должны понять!
— Вы хотите сказать… обе стороны одинаково гнусны? Я этому не верю… И вы, по-моему, тоже.
— Я уже не знаю, чему верить!.. Нет, знаю. Знаю, с кем надо бороться… И поэтому хочу узнать их имена.
— Вы правы… Вы затрагиваете серьезные вопросы… вопросы нравственности… Думаю… они будут мучить вас… всю жизнь, — говорить Лайонзу становилось все труднее. — Я понял одно… что бы ни случилось… Ашер Фельд прав. Примирения быть не может… в войне надо победить.
Лайонз остановился и помассировал горло. Дэвид подошел к столу, где стояла фляжка с водой, наполнил стакан и передал его обессилевшему ученому. Тот жестом поблагодарил.
— Послушайте, — сказал Дэвид, — возможности заполучить чертежи мы не упустим. Вероятно, мне удастся заключить сделку, сделку опасную… но не для нас, а для Ашера Фельда. Посмотрим. Я ничего не обещаю. Имена превыше всего. Впрочем, одно другому не помешает… Но пока я не заполучу имена, Райнеманн должен быть уверен, что чертежи нужны мне не меньше, чем ему алмазы… В общем, посмотрим.
Слабенько забренчал телефон. Сполдинг снял трубку.
— Это Боллард, — послышался осторожный голос.
— Да, Бобби?
— Надеюсь, назло всему, что ты не предатель. Рассуждаю, исходя из того, что здравомыслящий человек не станет рисковать жизнью из-за горстки центов.
— Разумно. А в чем дело? У тебя появились новые сведения?
— Обо всем по порядку. Во-первых, пехотинцы хотят взять тебя живым или мертвым. Скорее даже мертвым.
— Они нашли Мигана и шофера…
— Точно! Но их уже успели обобрать какие-то бродяги-грабители. На базе МПФ все злы, как псы Райнеманна. На приказ Ферфакса им начихать. Они хотят расправиться с тобой сами.
— Понятно. Я так и думал.
— Он думал! — усмехнулся Боллард. — Ну, о Гранвилле и говорить не стоит. Он из-за тебя чуть все мои шифровальные машины не спалил. Сейчас Вашингтон готовит ответ на его запрос.
— Значит, Гранвилл ни о чем не подозревает. А в столице заметают следы, — раздраженно буркнул Сполдинг.
— Он все знает! И Вашингтону не отвертеться! Этот приказ о радиотишине оказался частью тайной операции Генштаба! А разработали ее в Министерстве обороны.
— Точно. Даже могу сказать тебе, в каком отделе.
— Ее суть в том, что на подводной лодке в Аргентину хотят переправить двух руководителей антифашистского подполья.
— Чушь! — воскликнул Дэвид. — Совершенная чушь. Причем неуклюже состряпанная. Антифашистов из Германии никогда на подводных лодках не вывозили. Я знаю об этом лучше всех.
— Очень интересно. Неужели наше Министерство обороны столь бездарно?
— Мне не до шуток, Боллард! — И тут Дэвид сообразил: ругать шифровальщика не за что. Он черпает сведения из тех же источников, что и сам Дэвид восемнадцать часов назад. Ему не известно ни о бойне в Сан-Телмо, ни об алмазах на Очо Калье, ни о том, что «Хагана» проникла в святая святых Военной разведки. Так и должно, собственно, быть. — Извини. У меня забот полон рот.
— Да, да, конечно. — Боллард ответил голосом человека, привыкшего к капризам других.
«Еще одна черточка, характерная для большинства шифровальщиков», — подумал Дэвид.
— Джин сказала, ты поранился. Упал и сильно порезался. Тебя кто-нибудь толкнул?
