Мёрк швырнул букет на рабочее место фру Сёренсен, когда они проходили мимо.
– Спасибо, Сёренсен, за то, что вы держите оборону, – сказал он и оставил ее в состоянии недоумения и молчаливого протеста.
Спускаясь по лестнице в подвал, они переглянулись.
– Я знаю, о чем вы думаете, – сказал Карл.
Теперь они должны были выслать письма во все без исключения датские учреждения и организации, которые могут иметь какую-то информацию о ребенке возраста Бенджамина и с похожей внешностью, если ребенок внезапно появился там, где его не должно было быть. Письмо с той же самой информацией полиция уже распространила по своим каналам ранее. Только на этот раз в письме было небольшое дополнение с просьбой к главам организаций взять это дело под личный контроль. Тогда задача гарантированно окажется приоритетной и как можно быстрее будет направлена в нужное русло.
За последние две недели Бенджамин выучил не менее пятидесяти новых слов, и Ева за ним едва поспевала. Но разговаривали они друг с другом немало, ибо Ева полюбила парнишку больше всего на свете. Теперь они стали небольшой семьей, и ее муж испытывал такое же чувство.
– Когда они наконец приедут? – спрашивал Вилли в десятый раз за день.
Он уже несколько часов был очень занят. Требовалось пропылесосить, испечь хлеб, переделать кучу мелких дел с Бенджамином. К предстоящей встрече все должно было быть идеально.
Ева улыбнулась. Как же сильно этот ребенок изменил всю их жизнь!
– Они, кажется, уже приехали. Не посадишь Бенджамина мне на колени, Вилли?
Она почувствовала мягкую щечку мальчика рядом со своей щекой.
– Сейчас придут тети, которые скажут нам, можем ли мы оставить тебя, – прошептала она ему на ушко. – Я думаю, мы сможем. Ты хочешь остаться с нами, малыш? Хочешь быть с Евой и Вилли?
Он прижался к ней.
– Ева, – сказал и улыбнулся.
Потом она почувствовала, что он показывает в направлении коридора, откуда послышались голоса.
– Пришел кто-то, – прокомментировал мальчик.
Она обняла его и слегка поправила на нем одежду. Вилли сказал, что ей лучше закрыть глаза, чтобы вид был не слишком пугающий. Затем Ева глубоко вздохнула, произнесла молитву и прижала мальчика к себе.
– Все будет хорошо, – шепнула она.
Голоса были доброжелательные, и она их знала. Именно эти люди должны были утрясти формальности, и они уже приходили раньше.
Обе женщины подошли к ней и пожали ей руку. Приятные, теплые ладони. Сказали несколько слов Бенджамину и сели чуть в стороне.
– Итак, Ева, мы изучили ваши обстоятельства и должны признаться, что для нас вы не самые типичные кандидаты. Скажем сразу, что мы решили не принимать во внимание вашу инвалидность по зрению. У нас и ранее были случаи, когда мы давали незрячим людям согласие на усыновление, и что касается дееспособности и основных требований, тут мы не видим никаких препятствий.
Ева почувствовала, как у нее внутри словно забил источник. Они сказали, никаких препятствий. Значит, ее молитвы помогли.
– Мы впечатлены тем, сколько средств вам удавалось откладывать из вашего регулярного дохода; тем самым вы доказали, что вы способны контролировать свою жизнь лучше, чем большинство людей. И, кроме того, Ева, мы заметили, что вы очень сильно похудели за довольно короткое время. По словам Вилли, двадцать пять килограммов примерно за три месяца. На самом деле это потрясающе. И вы прекрасно выглядите.
Ее охватила волна тепла. Кожа затрепетала. Даже Бенджамин это заметил.
– Ева красивая, – сказал малыш.
Она чувствовала, как он машет пришедшим дамам. Вилли говорит, когда он так делает, это выглядит очень-очень мило. Да благословит Господь этого ребенка.
– Вы прекрасно тут все обставили. Мы видим, что у вас очень подходящий для воспитания ребенка дом.
– Они также учли, что Вилли удалось получить неплохую работу, – вступила вторая женщина, обладательница чуть более мрачного и пожилого голоса. – Ева, как вы думаете, не будет ли для вас проблемой то, что он теперь проводит дома не так много времени?
Она улыбнулась.
– Вы сомневаетесь, что я одна справлюсь с Бенджамином? – Снова улыбнулась. – Я ослепла, будучи почти взрослой девушкой. Но мне кажется, среди зрячих едва ли найдутся такие, кто видит столь же зорко, как я.
