— За колечко…
— Это там, в Плоешть? — спросил Илья, глотая недожеванную печенку.
Старик снова подмигнул.
— Так я ж его и не думал покупать, зачем оно мне?
— Ну да… — хитро прищурился старик. — Вы же из-за полсотни разошлись… Скажи лучше — пару не хватило.
— А если и так… К тому же оно ворованное…
— Ворованное, не ворованное, но полторы сотни ты же ему давал? А он тебе не уступил, — настаивал старик, словно успокаивая себя. — А я вот купил!
— За сколько? — спросил Илья.
— За две, — ответил коротко старик. — Что, не стоит? Эге! Не беспокойся… — и, нагнувшись, снова зашептал Илье на ухо: — Я сегодня же возьму за него добрую тысчонку…
Илья улыбнулся и пожал плечами: «Дай бог, но…»
— Вот давай поспорим, — с юношеской запальчивостью воскликнул старик.
— Нет, почему же… Только он отдавал его за сотню.
— Ишь ты! — старик был уверен, что Илья ему завидует.
Вояжер, сидевший рядом, попросил старика показать покупку. Тот неохотно развернул большой грязный платок и протянул сверкавшее кольцо. Как только вояжер взял его в руки, он громко, на весь вагон, рассмеялся. Хохотал он долго. Жирные губы и подбородок тряслись, на глазах выступили слезы. Старик вначале тоже невольно улыбнулся, но потом, что-то сообразив, замер на месте. Илья с недоумением смотрел на земляка. С соседних скамеек придвинулись поближе любопытные пассажиры. Когда приступ смеха прошел, вояжер, еще не отдышавшись, обратился к старику:
— Значит, говоришь, батя, решил подзаработать! И поэтому надбавил!..
Он снова засмеялся. Старик сердито выхватил у вояжера колечко и стал торопливо заворачивать его в платок. Продолжая смеяться, вояжер полез в чемодан.
— Обожди! Обожди, дедуля, может, купишь и у меня такие «золотые» колечки и даже красивее. Отдаю по дешевке: за две сотни — пятьдесят штук! — Вояжер размахивал перед лицом старика целой связкой сверкавших золотом и камнями всех цветов колечек. Многие из них, действительно, были более красивыми.
— С утра тебя нашли… Здорово, ничего не скажешь, Плоешть встретил! — уже серьезно сказал вояжер. — Да разве можно так покупать золото? Это ж обыкновенное бронзовое колечко с цветным стеклышком. Такому перстню, за который ты, дедуля, дал две сотни, базарная цена четыре-пять лей! На, вот тебе от меня на память еще одно кольцо! — вояжер протянул старику красивое колечко. Старик все еще продолжал недоверчиво смотреть на вояжера.
— Бери, бери! Даю даром, денег не возьму.
Старик с опаской взял колечко и стал его рассматривать, сравнивая со своим. Потом он зажал в кулаке оба кольца, весь как-то сгорбился, рука его беспомощно повисла.
— Да кто же здесь у этих аферистов покупает?! — продолжал вояжер, укладывая связку колечек в чемодан. — Эта публика только и ищет таких, как вы.
Разговор стал общим. Те, кто бывал в столице, охотно объясняли, что чем ближе к Бухаресту, тем больше надо опасаться жуликов, спекулянтов, аферистов; рассказывали, что ими наводнены почти все большие города страны. Провинциалы удивлялись. Огорченный, молча слушал и старичок. Вдруг он сорвал с головы свою шапку и изо всей силы хватил ею о грязный пол вагона:
— Так тебе и надо, старый осел! Дешевку захотел. На тебе! — проговорил он с болью.
Все сочувственно смотрели на старика. Илья был возмущен до глубины души. «Ведь он видел этого проходимца, разговаривал с ним. Вот бы поймать его… Да где там, ищи ветра в поле. А старика жаль… Как бы ему помочь? Дать из своих? Сумма большая. А вдруг не сразу примут в авиационную школу», — раздумывал Илья. Но тут у него мелькнула мысль, и он крикнул на весь вагон:
— Давайте, люди добрые, поможем старику. Кто сколько может… Ведь с каждым может такое случиться… Я даю двадцать лей! Кто еще даст?
Вояжер, скосив глаза, сделал кислую гримасу:
— Это очень благородно, мусью, — сказал он недовольным тоном, когда Илья взял у старика шапку и положил в нее двадцатилейную монету, — но у тебя штанов не хватит помогать всем жертвам. Такие случаи здесь только начинаются!
Однако Илья спокойно продолжал стоять возле вояжера с шапкой, пока тот не стал доставать деньги.
— Тоже мне галантон!
