Тварь металась, все больше опутываясь обжигающей сетью, и издавала пронзительный клич. Она нависала над студентом, находившимся в полуобморочном состоянии. Разинув пасть, пыталась дотянуться до его лица. Мальчишка вжался в стену, заливаясь слезами и беззвучно шепча не то заклинание, не то молитву.
Зашептал и Кристиан. Его голос шелестел, повторяя древние слова. Тварь слабела, отдавая свою силу зачарованным нитям, перетекавшую затем к ладоням некроманта. Глаза Кристиана вспыхивали, словно у слабевшего харлаха, а лицо и шея бледнели, укрываясь тончайшей сеткой паутины проклятия. Он поставил ноги шире, стараясь устоять и не дать твари вырваться. Кристиан чувствовал ее страх так, словно он принадлежал ему. Обреченность. Ледяной ужас и ненависть.
Чувства вспыхивали в нем ярко, жарко, отражаясь в глазах диким отравленным пламенем. Он горел. Всем своим существом – до кончиков пальцев, до края сознания боясь потерять себя в диком огне. Проклятие было сильным, и ненависть наложившего его была сильна. Еще немного. Он выдержит. Выстоит. Тьма поглотит тьму. Смешается. Станет ровной гладью. Безмятежной. Оглушительно тихой… Только нужно выстоять. Сегодня никто не умрет. Сегодня он справится. Сможет. Он уже не тот мальчишка, стоящий один посреди поля боя. Сегодня все иначе…
– Действуй! – Кристиан сам не узнал свой голос.
Не видел сейчас ничего, кроме красной пелены перед глазами.
– Щит! – зазвучала команда, отданная Колумом.
Наверняка приказывал той группе студентов с боевого факультета, которых Рэйван успел заметить, когда переместился в столовую. Была ли среди них Трин? Кристиан мечтал о том, чтобы ее здесь не оказалось. Чтобы была в безопасности. Чтобы не видела его таким…
Ощутил вибрацию щита. Выходит, детишки решили укрыть его, а не себя… Боялись, что его изрежет стеклом, с противным звоном обрушившимся откуда-то сверху? Так и есть. Вибрация усилилась, подтверждая сопротивление щита. Пораженная тварь истошно завизжала, буквально пригвожденная к полу осколками. Не теряя драгоценного времени, Колум отдал следующую команду.
– Катхам!
Печать огнетворца? Отлично. То, что нужно. В следующий момент воздух вокруг раскалился, обжигая дыхание, обжигая руки, в которых по-прежнему держал зачарованные нити, опутывавшие тварь. Затем ощутил неожиданный удар по рукам. И жар отпустил их, отпустил теперь ненужную паутину. Оборванная, она вспыхнула, искрясь и тая в голодном пламени, поглощавшем бесформенное тело харлаха.
Сил стоять больше не было. Кристиан опустился на колени, тяжело упираясь кулаками в горячий каменный пол и пытаясь справиться с головокружением. Зрение постепенно возвращалось. Удалось сконцентрироваться на покрытой пеплом цветной плитке, которой был выложен пол. Вся потрескалась… Вильят с ума сойдет… Все дети целы? Окна же без стекол, так почему нечем дышать? И отчего так тихо?..
Алая капля упала на плитку, впитываясь в жадный пепел. Затем еще одна и еще… Кристиан обтер рукавом лицо, пачкая манжету рубашки собственной кровью, которая пошла носом от слабости.
– Вы в порядке?..
Этот голос он узнал бы из тысячи других. Как и силуэт, который смог разглядеть перед собой. И горевшие рунные знаки на руках. И испуганные, широко распахнутые глаза, сверкавшие золотом. Трин. Так вот кто снова применил боевую печать, не умея толком ею пользоваться! Надо бы наказать… Или обнять… Или выпить… Воды. Много воды. Ледяной. Чистой. Как же хотелось пить…
Битое стекло захрустело под подошвами ботинок, когда Трин подбежала к нему, протягивая руку и помогая опереться на нее. Кристиан принял поддержку, скользнув рассеянным взглядом по ее лицу. Сам был бел как снег, а глаза едва стали возвращать себе серый оттенок, растворяя отвратительную черноту. Стиралась она и с тела Кристиана, где ранее проступала неким подобием паутины.
Трин едва справлялась с чувствами. Как он мог так рисковать собой? Решил, что бессмертен? Неистово захотелось его обнять, и чтобы все исчезли, оставляя их одних. Но это было невозможно. И сейчас Кристиан нуждался в ардовском целителе куда больше, чем в ее объятиях.
