Полёт зонда до Земли занимал около трёх суток. Напряжённое состояние к тому моменту достигло критической отметки. Все с нетерпением ждали, когда можно будет заполучить материалы для исследования, увидеть и дотошно изучить каждый фрагмент записи, изъять образцы для проведения анализов, разложив их до последней молекулы, и выяснить, наконец, что же это всё-таки за планета — Титан.
Несмотря на всеобщее возбуждение, станцию вскрывали аккуратно и очень осторожно, соблюдая все меры предосторожности. Сотрудники базы с волнением следили, как два техника в защитных скафандрах, находясь в герметичной прозрачной камере, медленно отсоединяют верхний корпус, освобождая доступ к секциям. Их выемка заняла несколько часов. Всё шло по плану, пока один из техников удивлённо не заметил:
— Посмотри, с этим контейнером что-то не так… Он то ли деформировался, то ли оплавился… Не могу понять…
И, протянув руки, взял разваливающийся на куски потемневший контейнер, из которого выпирала сфера. Что произошло дальше, не ожидал никто.
Сфера ярко засветилась и с громким треском взорвалась, брызнув в разные стороны осколками и каплями мутной жидкости. Часть острых осколков попала прямо в техника, держащего контейнер, пробив местами шлем и защитный скафандр. Потекла кровь. Техник с испуганным возгласом уронил остатки сферы и сделал шаг назад. Упавшее на пол содержимое сферы вдруг выстрелило в разные стороны скрученными лианами, разрастаясь прямо на глазах. Вверх потянулось несколько мясистых тёмно-бордовых стеблей, на концах которых висели сочные ярко-жёлтые бутоны. Как в замедленной съёмке, бутоны раскрылись, и из них повалил серо-жёлтый дым.
Никто ничего не успел сделать. Техник, у которого был пробит шлем, вдруг глухо застонал, а потом захрипел. Как выброшенная на берег рыба, он разевал посиневшим ртом, пытаясь вдохнуть. Сделав несколько неуверенных шагов к двери, он упал. Больше он не шевелился. Второй техник, вжавшись в угол, с ужасом смотрел на неподвижное тело.
В зале наступила гробовая тишина.
— Что это было? — неприятным голосом поинтересовался генерал.
Семён, трясущимися руками, попадая мимо клавиш, вывел на монитор анализ среды в камере и упавшим голосом ответил:
— Неизвестное нам углеводородное соединение. По всей видимости, ядовитое…
— Неизвестный ядовитый газ… Прекрасно… Химическое оружие? — под нос пробормотал военный. — Возможно…
Семён, расслышав, что сказал генерал, неуверенно спросил:
— Почему вы думаете, что это оружие?
— Я думаю, это не просто оружие, — жёстко ответил генерал. — Это — предупреждение… Демонстрация силы… Представьте, что было бы, если бы мы вскрывали секцию не в герметичной камере, а здесь!
Семён представил и содрогнулся.
— Не зря же они нам подсунули эту адскую штуковину… — продолжил генерал. — Не просто так! Это угроза. Угроза для тех, кто ступит на их землю… Зараза! — Генерал скрипнул зубами. — Это сильно усложняет ситуацию по освоению планеты… Значит, так! Вам — сутки на изучение того, с чем мы имеем дело. Мне всё равно, как вы это сделаете, но чтобы завтра отчёт был у меня на столе! Я поставлю в известность правительство и буду настаивать на изменении стратегии. Возможно, придётся прибегнуть к силовым методам решения вопроса.
— Но… — жалко попытался возразить Семён. — Может… Мы ошибаемся?
Военный смерил его внимательным взглядом и медленно ответил:
— Всё может быть… Но исключать потенциальную опасность нельзя… Выполняйте!
Из Семёна как будто выпустили весь воздух. Он обессиленно откинулся назад на стуле и невидяще смотрел, как вокруг суетятся люди. Выла сирена, извещающая, что на базе ЧП, бежали врачи с носилками. Извлечённому второму технику оказывалась медицинская помощь. Кто-то тормошил Семёна и что-то у него спрашивал. А Семён безучастно сидел, и его накрывало чувство совершаемой непоправимой ошибки.
