Как увидел король все четыре грамоты и услышал, чего просили рыцари, на все дал дозволение и сказал, что все четыре поединка должны быть очень опасными, ибо смерти своей добивались рыцари, поставив такие условия.
Они же, исполнив все вышеописанное, поклонились королю и королеве, сели на коней и вернулись к своим шатрам. Король послал одного герольда к рыцарям, дабы тот пригласил их вечером отужинать. А вместе с герольдом отправлены были тридцать мулов, навьюченные разной снедью и всем, потребным для жизни.
Увидев королевские дары, четверо рыцарей поблагодарили от всей души и ответили его величеству письменно, что ни от кого на свете не могут принять даров и открыть свои имена, пока не проведут четыре боя, и не оттого, что не испытывали должного почтения к его величеству, но поскольку связаны они обетом; королю же они были бесконечно благодарны. И не захотели рыцари ничего взять. Прочтя такой ответ и увидев возвращенных мулов, остался король недоволен.
Затем, сеньор, четверо рыцарей велели богато украсить корабельный марс и вкруг него повесили четыре щита с такой надписью:
«Все рыцари, что придут дотронуться до наших щитов, принести должны с собою щит со своими гербами, и щит тот должна нести дама либо девица или герольд, глашатай или паж. Тем щитом дотронуться должны рыцари до щита, что висит на дереве, смотря как биться они пожелают, потом же один щит оставить возле другого».
На следующий день множество народу отправилось своими глазами посмотреть на великолепные и богатые шатры рыцарей, и всех, кто приходил, угощали там с необыкновенной щедростью. И покупатели за все платили только золотыми монетами, а мелкие монеты оставляли они продавцу, потому что не хотели брать серебра.
На следующий день поутру отправились все четверо в королевские покои, чтобы слушать мессу вместе с королем, и выглядели они теперь уже иначе: были на них одежды из алой парчи, подбитой горностаем, длиною до самой земли, с капюшонами другого цвета, богато расшитыми жемчугом, шляпы на турецкий лад, пояса, обильно украшенные золотом, в руках же они несли четки из больших и красивых халцедонов. Шли они пешком и вели за собой львов, и в пасти у каждого льва был богато украшенный часослов. Рыцари подождали в главной зале, пока выйдет король из своих покоев.
Король же, увидев рыцарей, очень обрадовался их приходу. А когда появилась королева, велел он ей идти рядом с двумя рыцарями, а сам собрался пойти вместе с двумя другими, ибо знал, что были то сеньоры весьма знатные и досточтимые. Взял король двух рыцарей за руки и пошел посередине, а королева шла между третьим и четвертым рыцарями, они же вели ее под руки, так и отправились они в церковь. Прежде чем началась служба, сказал король:
Не знаю, какую честь я должен оказать вам, ибо неизвестно мне, кто вы, а коли вы не хотите открыть свои имена, очень прошу я вас занять места, что соответствуют положению и сословию, которое Бог даровал вам: если вы королевского рода, займите место, что подобает королю, а если титул у вас герцогский или какой иной, займите соответствующее место, я же велю оказать вам все возможные почести.
Рыцари склонили головы, благодаря короля за честь и предложение, но ничего не захотели сказать — ни на словах, ни письменно. Однако ж приказал король, чтобы первыми усадили их возле алтаря, и львов рядом с ними. Достали рыцари молитвенники из пасти львов и прочли молитву, а как окончилась месса, вновь положили их в львиные пасти и присоединились к королевской свите. Придя к Скале, подивились рыцари богатству и великолепию покоев и украшений и всем роскошествам, что там были устроены, и восхищались женскими статуэтками, из грудей и естества которых вытекали вода и вино. Знаками и письменно рыцари давали понять, что потрясены увиденным и что никогда не встречали ничего, сделанного с таким искусством и изобретательством. Однако как король ни упрашивал рыцарей, не захотели они остаться отобедать и вскоре попрощались и отправились к себе в лагерь.
Теперь должны вы, ваша милость, узнать, что в самый первый день, как прибыли ко двору четыре рыцаря, чтобы передать королю грамоты, а вернее сей же час, как ушли они от короля, Тирант Белый тайно от всех его спутников приехал в город и заказал себе четыре щита и в ту же ночь велел расписать их каждый в свой цвет. На первом велел он нарисовать герб его отца, на втором — матери, на третьем — герб его деда, а на четвертом — бабки. А в это же время, пока рисовали гербы, немало рыцарей собирались по четверо, дабы сразиться с незнакомцами. И съехались туда рыцари из Франции, Италии, из Кастилии и Арагона, из Португалии и Наварры, среди которых много было доблестных и многоопытных в состязаниях; желали они померяться силою с четырьмя незнакомцами и уже к тому готовились. И герцог Кларенс, и принц Уэльский, и герцог Экстер, и герцог Бедфорд договорились биться с теми четырьмя рыцарями. Должен я упомянуть и моих спутников, ибо упросили мы Тиранта, поскольку много он уже бился и освобожден был от смертельных боев, выбрать из нас четверых самых способных для сраженья, ведь мы все близки по крови, а еще более по духу. С охотою он согласился, сделал же все наоборот.
