— Готово, — сообщил Сэрдж.
— Теперь можете вызывать адвоката, мистер Гарвик. — Бревер взглянул на Гарвика.
— Благодарю за разрешение, но оно несколько запоздало. Надеюсь, оно мне уже не понадобится.
Бревер, направлявшийся с Сэрджем к дверям, обернулся.
— Блажен, кто верует, — с усмешкой бросил он, и медленно добавил: Иногда, не всегда!
Кивнув, он вышел, Сэрдж вызвал лифт. Они шагнули внутрь, не оглядываясь на человека в халате из лилового бархата, стоявшего на пороге. Поэтому от них ускользнула его невольная ухмылка.
С включенными сиреной и мигалкой служебная машина мчалась в управление. Бревер молча сидел рядом с водителем. Только подъезжая к Бродвею, он раздраженно сказал:
— Вначале я думал, что у Гарвика совесть нечиста. Но теперь я в этом уже не так уверен. Иногда он, правда, переигрывал, но на такие беззаботные дерзости убийца вряд ли отважился бы. И четырнадцать свидетелей алиби… Полагаю, Гарвик — прожженный тип, который умудряется снимать пенки и с того строительного бизнеса, который Беландро считает только прикрытием.
Машина остановилась возле управления. Старший инспектор отправил Сэрджа за фотографией Мосилли, сам остался в машине.
— Поедем дальше? — спросил полицейский за рулем.
— Когда вернется Сэрдж. В Гринвич Вилледж. В бар «Шанхай». Но остановимся квартала за три до бара и там вы будете ждать.
Сэрдж принес пачку фотографий. В фас и в профиль. Красавцем Мосилли не был — с расстегнутым воротником, без галстука, в резком свете рефлекторов, подчеркнувших безжалостные подробности. Все лицо было судорожно напряжено, словно Мосилли пытался изменить его черты до неузнаваемости. Большинство преступников старается изо всех сил стать неузнаваемыми на полицейских снимках. И хотя дактилоскопия остается неопровержимой, искаженная фотография может затруднить полиции поиски. Может даже позволить ему выиграть какой-то миг и спастись бегством. Но нигде так не правдива пословица «сколько веревочке не виться, а конец ей будет», как в мире преступления и наказания.
— Лоуэтт сообщил, что Эвелин Паркер со своим спутником покинули «Саванну», взяли из гаража машину и уехали. Лоуэтт последовал за ними. Мужчина вышел на Беверли Плейс, Эвелин поехала дальше по Шестой Авеню, пересекла Вест Бродвей, свернула на Чамберс Стрит и остановилась на углу Катерин и Генри Стрит, в Чайнатауне. Вошла в дом номер 36.
Лоуэтт немного подождал. Зажглось одиннадцатое окно слева.
Лоуэтт звонил из автомата в страшной спешке, потому что рисковал Паркер могла от него уйти. Поскольку больше он не звонил, видимо, ему снова удалось сесть ей на хвост.
Бревер покачал головой.
— Странный маршрут для молодой дамы — а в это время просто абсурдный. Угол Катери и Генри Стрит…
Он наклонился к Сэрджу.
— Поезжайте в Чайнатаун, к этому дому. Попытайтесь выяснить, кто живет за одиннадцатым окном слева. Если это окажется существенным, найдете меня в баре «Шанхай» — но осторожно! Или передайте результаты Слоуну, возвращайтесь сюда и будьте наготове.
— Гостей Гарвика оставить на завтра? — хотел уточнить Сэрдж. — Или начать обзванивать их прямо сейчас, невзирая на время?
Бревер снова покачал головой.
— Это терпит. Увидите, ничего интересного вы не услышите. — Он уже собирался закончить разговор, но все же добавил: — Собственно, вы можете позвонить доктору Минтли. Если не ответит — Бог с ним, но если подойдет к телефону, значит он ещё не ложился и вы можете его осторожно прощупать. Неважно, когда доктор и остальные гости ушли от Гарвика, но интересно, был ли наш знакомец все время на месте. Но не вздумайте спрашивать в лоб, неприятностей не оберемся.
Он ещё помолчал, потом вышел из машины.
— Машину отгоните в гараж, возьмите другую — без сирены, без мигалки и, главное, без каких-либо полицейских отметок. В Гринвич-Вилледж весть о полицейской машине летит из одного заведения в другое…
Через несколько минут возле Бревера остановилось неприметное темно-синее «купе». Инспектор сел в него. Они пересекли Уорвик Стрит, проехали по Кристофер Стрит мимо бара «Шанхай», чья кроваво-красная вывеска была не больше, чем табличка на дверях врача.
