Особняк показался Аннабелле старомодным. Она подозревала, что его построили в девятнадцатом веке, после гражданской войны, в ходе которой значительная часть города оказалась сожженной силами Союза.[18] Огромный гараж, примыкающий к одной из стен дома, относился к более позднему времени и, совершенно очевидно, был спроектирован ВОИ. Особняк окружали вооруженные до зубов бойцы ВОИ в полной броне.
Аннабеллу проводили в роскошный обеденный зал. С потолка свисала огромная хрустальная люстра, а под ней стоял покрытый желтой кружевной скатертью стол на дюжину человек. Опустив взгляд, Аннабеяла увидала, что ножки стола похожи на деревянные. Это стоило записать на камеру – она не помнила, когда в последний раз видела настоящую древесину.
Еда в основном была традиционной кубинско-китайской, ничего особенного, но довольно вкусно. К удивлению Аннабеллы, Лебниц подал ее сам. Широкоплечий, не толстый, с темными с проседью волосами, мэр напоминал гигантского медведя.
В ответ на обращение «ваша честь» Лебниц тихонько засмеялся, и его щеки затряслись над воротником старомодной рубашки.
– Мы не придаем большого значения всей этой официальной галиматье, мисс By. Здесь меня называют просто Моне.
– Что ж, в таком случае, Моне, меня зовут Аннабелла.
Подняв бокал вина, Лебниц слегка наклонил его в сторону гостьи.
Одна из сотрудниц мэра, моложавая женщина, возраст которой выдавали только морщинки в уголках глаз, сказала:
– Вы так и не ответили на вопрос, мисс By. Зачем вы сюда приехали?
Сладко улыбаясь, Аннабелла произнесла:
– Вообще-то вопрос был иным. Меня спросили, о чем будет мой репортаж. Ответ на оба этих вопроса одинаковый: «Дабл-Ю-Трн-Эн» хочет, чтобы я сделала материал о жизни в Желтой зоне.
Бледный мужчина, сидящий напротив Пателя, посмотрел на нее как на сумасшедшую.
– Что это значит? Наша жизнь – это наша жизнь.
Прежде чем ответить, Аннабелла обмакнула кусочек ло-мейна в чесночно-цитрусовый соус и положила его в рот.
– Да, но люди в Синих зонах ничего о ней не знают. Я уж точно не знаю. Представьте мое удивление, когда в гостинице меня регистрирует человек, а затем я должна пользоваться ключом, чтобы попасть в свой номер.
– В Синих зонах делают не так? – спросил Лебниц.
– Там все автоматическое.
– Это несколько выходит за рамки нашего бюджета.
– Понятно. – Аннабелла проглотила еще немного ло-мейна и продолжила: – К тому же многие Желтые зоны находятся в руках Нод. Я точно не знаю, но думаю, что «Дабл-Ю-Три-Эн» хочет показать, как вы, ребята, боретесь с тибериумом, выступая на стороне ВОИ.
Женщина, утверждавшая, что Аннабелла не ответила на вопрос мэра, пробормотала:
– Мы боремся не с тибериумом.
– Что-что? – спросила Аннабелла.
– Ничего, – быстро ответила женщина. – Полагаю, вы все записываете?
– Да, конечно. Мне сказали, что я могу…
– Все в порядке, Аннабелла Териз всегда ведет себя как заноза в пальце, – быстро произнес Лебниц, глядя на Териз. – Нам нечего скрывать.
Чувствуя необходимость сменить тему, Аннабелла спросила:
– Моне, мы сейчас в резиденции мэра?
Лебниц хихикнул:
– Полагаю, что можно так сказать. Я имею в виду, это место, где сплю я, моя жена и другое семьи.
– Какие «другие семьи»?
– Это большой дом, Аннабелла, и он безопасен, даже несмотря на беду, которая случилась на другой стороне улицы. Мы не можем позволить, чтобы в нем оставались неиспользуемые помещения.
– Сколько людей здесь живет?
– Сейчас пятнадцать семей.
Аннабелла моргнула.
– Где они?
Лебниц тихонько засмеялся, и его щеки снова затряслись.
– Большинство наверху. Некоторые отлучились по работе или другим делам.
– Это обычное явление?
– Наверное. – Лебниц пожал плечами. Аннабелле показалось, что сидящие за столом нервничают – за исключением Териз, которая выглядела разъяренной. Интересно, они считают, что она лукавит, говоря о своих планах, или, может, им не нравятся камеры?
– Вы упомянули о беде на другой стороне улицы. Расскажите подробнее.
Сделав глоток вина, Лебниц откинулся на спинку стула.
– Что ж, об этом стоит рассказать. Видите ли, это, вероятно, лучший пример того, какова жизнь в наших краях.
Аннабелла смотрела прямо на Лебница: она хотела, чтобы он попал в кадр и каждое его слово было зафиксировано. Учитывая замешательство окружающих, она решила ограничиться камерой, встроенной в очки.
