Особенно это касалось тех дискотек на окраинах, куда они опасались ходить, будучи студентами. Теперь там к ним по-другому относились. А девушки, подросшие соплячки, таяли как свечки, глядя на их внешний вид и слушая их приезжие московские разговоры.
Они искренне сочувствовали тем приезжим из далеких регионов стран и мест, кто был лишен постоянного подтверждения собственного статуса в виде регулярных поездок на родину. В этом плане Ярославль, с его четырьмя часами на поезде «Савва Мамонтов», испохабленном, конечно, фанатами столичных клубов, был почти идеальным местом.
Когда появилась у них первая служебная машина и была взята в кредит вторая, стало совсем все просто и весело. Из родного города можно было возвращаться в период студенческих каникул двумя машинами по четыре человека в каждой, угощая очаровательных спутниц по дороге коктейлями из водки с соком.
Кто думает, что из поволжских городов лишь Нижний Новгород способен выделять из своих рыночных торговых рядов будущих красавиц, ошибается. И Самара, и Ярославль, как и любой город Поволжья, в этом не отставали. Надолго никто из девушек в их квартире не задерживался, потому как все-таки четыре живущих человека – это не два и не три.
И потом, постоянные командировки, ради которых их и брали на работу, все-таки имели место быть. В среду они садились за кальяном – все, кто присутствовал в этот момент в Москве, и строили планы покупок. Закупать продукты и бытовую химию приходилось тем, кто отсутствовал и не заполнял список: в наказание.
Шопинг становился для них тоже легким занятием, ибо все делилось на четверых. Как все это потом разделять, они не думали, предполагая, что ничего трудного в этой арифметике не будет.
Так в их квартире появились огромный телевизор, домашний кинотеатр, куча DVD, но самой знаковой и объединяющей стала покупка соковыжималки. Процесс нехитрого кулинарного творчества и постоянной заботы о витаминном балансе своих друзей захлестнул на месяц. В час ночи, несмотря на то что витамины уже капали из ушей, в магазин отправлялся кто-либо за свежей морковкой, в два – за апельсинчиками. Коктейли из всех возможных тропических фруктов смешивались на их тесной кухне и делились на четыре равные доли. В какое-то время они перестали пить.
После того как в их полку убыло – сбежал Тема Кузнецов, – они сняли трешку на Сухаревской, и их условия жизни стали совсем привлекательными. Двадцать минут пешком до Арбата и отдельная комната у каждого. И в соседях друзья.
А с Темой все было просто – не выдержал искушения. Предложили ему на такую же зарплату возглавить в родном Ярославле филиал. Дело не в том, что в Москве расходы больше, – уставать человек начал от ритма дорог московских, да еще командировок бесконечных. Ну и сошел с дистанции.
Не сказать, что оставшаяся троица долго уговаривала беглеца. Для порядку попрессинговали немножко. Задавали вопросы:
– Что ты будешь делать через три-четыре года? К чему будешь стремиться? Возглавить филиал конкурентов с зарплатой на три тысячи больше? Мы здесь мучаемся ради более далеких перспектив.
На что Тема отвечал:
– Спасибо, друзья, но я уже все для себя решил. У меня там девушка – мы будем рожать.
Пили ром и текилу. Но Тема, хотя и хмелел, твердил все одно и то же:
– Мы совсем скоро будем рожать.
После распития двух бутылок виски с колой, вариант ответа сократился до «Отстаньте – мне рожать».
Замену выбывшему бойцу искать не стали, хотя просились вступить в «банду штурмовиков» многие, особенно выпускники родного вуза – ярославского филиала Московского экономико-строительного. Но три тоже число хорошее. Тем более что предложений по трехкомнатным квартирам существенно больше, чем по четырехкомнатным.
У каждого своя комната. У каждого свой диван из «ИКЕИ». Жизнь налаживалась.
Такая прямо пошла череда праздников, поводов и событий. Каждый ведь, кто с родины приезжает в Москву в командировку или в отпуск проездом – из Ярославля самолеты ведь за границу не летают,-считал своим долгом остановиться у нашей троицы и провести полночи в разговорах за жизнь, пробки и сраный гламур.
