А еще не хотел каждый день терять два часа, добираясь до Паоло – Альто. Я мечтал, чтобы мои дети могли прийти в офис во время обеда, и чтобы я мог приехать домой и поужинать с ними, не проводя часы, медленно продвигаясь в бесконечной пробке.
Я искал место под офис в Санта-Крус. Но пока у нас на руках не было денег, мы оставались привязаны к Best Western в Скоттс-Вэлли.
Кстати, он все еще там. Я проезжал мимо на прошлой неделе, надеясь посидеть за столом в конференц-зале, где мы провели несколько недель, прежде чем у нас появился настоящий офис. Я хотел проверить свою память, – несколько большой стол для совещаний? Какого цвета были ковры? Я припарковал машину и обошел здание, стараясь быть незаметным. Но когда заглянул в окно первого офиса Netflix, то не увидел длинного стола или эргономичных кресел, или вездесущих поцарапанных кувшинов для воды, окруженных пластиковыми стаканчиками. Я увидел помещение, заполненное предметами, которым ни один из нас не нашел бы применения: унылую беговую дорожку, набор разномастных гантелей, грязный коврик для йоги, развернутый в углу.
Время жестоко, а в сфере технологий нет памятников.
Тем летом я провел много времени, поедая обеды вне дома. В дополнение к Hobee, несколько раз в месяц я ездил в Woodside. А еще постоянно пытался наладить контакт с владельцем видеопроката, которого звали Митч Лоу. В первый раз я встретил Митча в Лас-Вегасе на ежегодной конференции Ассоциации Продавцов Видео Программного обеспечения (сокращенно VSDA). В июне я отправился туда по наитию, не имея никакого реального плана, кроме как присмотреться к отрасли. Учитывая, что мы собирались начать интернет-бизнес, сфокусированный на видеопрокате, казалось разумным изучить глубже этот вопрос. В глубине души я надеялся, что кто-то сможет продать нам программное обеспечение, которое упростило бы работу в Интернете.
Мне пришлось прибегнуть к небольшому жульничеству. Конференция была «выставкой-продажей», открытой только для тех, кто занимается торговлей не для широкой публики. Так что я претворился генеральным директором «Randolph Video of Scotts Valley, California». Я заполнил опросник так тщательно, как только мог.
Количество сотрудников? Семь.
Годовой доход?
Вот это было сложно – я понятия не имел, сколько зарабатывает видеопрокат. Посмотрим, пусть будет.
Семьсот пятьдесят тысяч долларов.
И через несколько недель мой бейджик появился в электронной почте.
Я не знал, чего ожидать от выставки VSDA. Возможно, какие-то стенды и круглые столы, нормальный сухой бизнес-съезд, знакомый мне за годы работы в директ-маркетинге. То, что я обнаружил, оказалось совсем другим. VSDA оказалась сумасшедшей. Там были тысячи людей, толпящихся вокруг сотен замысловатых, забавно оборудованных стендов. Модели бродили по конференц-центру, раздавая студийное барахло. Звезды позировали для фото. Яркие цвета обрамляли каждый баннер, и софиты заливали помещения. Саундтреки к фильмам орали из гигантских динамиков так громко, что пол сотрясался. Это было похоже на смесь Диснейленда, голливудской премьеры фильма и ярмарки штата Индиана.
Я постоял перед зеленым экраном, а потом получил свое улыбающееся лицо, вставленное в плакат «Миссия невыполнима». Я сфотографировался с Уоллесом и Громитом[13]. Я замирал в изумлении под тридцатифутовым Барни, стоящим на страже у входа в выставочный зал, и смотрел, как он открывает и закрывает рот в знак приветствия.
Я чувствовал себя будто под галлюциногенами.
Часами я бродил от стенда к стенду, по сути, пытаясь выяснить, как работает бизнес видеопрокатов. Кто основные игроки? Кто зарабатывает деньги? И как? Моя стратегия состояла в том, чтобы играть роль простака. Но я не продвинулся далеко.
К концу дня я пробрался мимо огромных кабин к тому, что на подобных собраниях называется секцией «трубы и драпировки». Каждая здешняя будка отделена от другой каркасом из металлических труб высотой по пояс, задрапированных занавесками, чтобы скрыть уродство. Это было место для наименее посещаемых стендов с самой дешевой платой за место. Исчезли модные электронные дисплеи. Никаких следов Джона Кьюсака
