– Я обожаю тебя, – прошептал дон Ригоберто.
– Я обожаю тебя, – эхом отозвался Модесто.
– А теперь – спать, – приказала донья Лукреция.
Путешественники прибыли в Венецию импрессионистским утром, когда в аквамариновом небе сияло по-летнему жаркое солнце; на катере, который нес их по кудрявым волнам в «Чиприани», Модесто прочел донье Лукреции небольшую лекцию о дворцах и соборах Гран-Канала.
– Я начинаю ревновать, любовь моя, – предупредил дон Ригоберто.
– Если так, давай закончим, милый, – предложила донья Лукреция.
– Ни в коем случае, – испугался ее муж. – Храбрецы смотрят смерти в глаза, как Джон Уэйн [34].
С балкона «Чиприани» открывался вид на пожелтевшие ветви сада, башенки Сан-Марко и расположенные по берегам Канала дворцы. У входа поджидала гондола. Вскоре их захватил круговорот каналов и мостов, над мутной зеленоватой водой кружили чайки, по обе стороны Канала высились темные церкви, и приходилось напрягать зрение, чтобы разглядеть изображения святых, украшавшие их фронтоны. Путешественники видели бесчисленных Тицианов и Веронезе, Беллини и Пьомбо, конные статуи и мозаики на фасаде кафедрального собора и жирных голубей, лениво подбиравших на мостовой сухие кукурузные зерна. В полдень пришло время знаменитой пиццы в ресторане «Флориан» и традиционной фотографии за столом. На закате они продолжили прогулку под аккомпанемент хорошо поставленного голоса гида, сыпавшего датами, именами и примечательными фактами. В половине восьмого, отдохнув и переодевшись в номере, выпили по коктейлю «Беллини», возлежа на пышных коврах и мавританских подушках в «Даниэли», а в назначенный срок – ровно в девять – заняли столик в баре «Гарри». За соседним столом сидела (предусмотренная программой) божественная Катрин Денев. Плуто сказал то, что должен был сказать:
– Ты куда красивее, Лукре.
– И? – настаивал дон Ригоберто. Прежде чем отправиться на катере обратно в Джудекку, Модесто и донья Лукреция побродили, взявшись за руки, по пустынным улочкам. В отель они вернулись в полночь. Донья Лукреция зевала.
– И? – подгонял жену дон Ригоберто.
– Боюсь, после такого долгого дня я глаз не сомкну, – пожаловалась донья Лукреция. – К счастью, у меня есть проверенное средство.
– Какое? – спросил Модесто.
– Какое средство? – эхом повторил дон Ригоберто.
– Контрастное джакузи, – ответила донья Лукреция, направляясь в свою комнату. Прежде чем за ней закрылась дверь, инженер успел заглянуть в огромную светлую ванную, выложенную белой плиткой и украшенную изразцами. – Ты не наполнишь его, пока я переодеваюсь?
Дон Ригоберто нетерпеливо заерзал:
– И?
Донья Лукреция переодевалась неторопливо, словно в запасе у нее была целая вечность. Надев банный халат и обернув голову полотенцем, она вернулась в ванную. Вода в джакузи энергично бурлила и булькала пузырьками.
– Я добавил ароматическую соль, – смущенно признался Модесто. – Ничего?
– Великолепно, – похвалила донья Лукреция, пробуя воду кончиками пальцев.
Она сбросила желтый халат и с тюрбаном на голове опустилась в джакузи. Инженер подложил ей под голову подушечку. Женщина сладко вздохнула.
– Я могу еще что-нибудь для тебя сделать? (Дон Ригоберто уловил в голосе Модесто едва различимую дрожь.) Мне уйти? Или остаться?
– Ванна с пузырьками – сплошное наслаждение, – промурлыкала донья Лукреция, растирая руки и ноги. – Потом добавлю горяченькой. И баиньки.
– Да ты его жарила на медленном огне, – прорычал дон Ригоберто.
– Если хочешь, останься, Плуто, – рассеянно проговорила женщина, с наслаждением подставляя тело ласковым струям. – Ванна огромная, двое здесь вполне поместятся. Почему бы тебе не искупаться вместе со мной?
В ответ дону Ригоберто послышался… рев быка? Волчий вой? Предсмертный вскрик птицы? Инженер проворно сорвал одежду и плюхнулся в воду. Его тело пятидесятилетнего человека, привыкшего бороться с полнотой при помощи аэробики и джоггинга, почти соприкасалось с телом Лукреции.
– Что еще мне сделать? – услышал дон Ригоберто, чувствуя, как сердце наполняет восхищение пополам с ревностью. – Я не хочу того, чего не хочешь ты. Я ничего не буду предпринимать. Решай сама. Знаешь, Лукре, в этот момент на земле нет человека счастливее и несчастнее меня.
