Нэш улыбнулся и поцеловал ее в нос, с восторгом видя, как она сидит, разговаривает и думает — обычная и властная Мэгги. На один ужасный момент он подумал, что она умерла.
— Боюсь, они знают о ребенке, Мэгги.
Мэгги выдохнула от его слов. Она бы точно разозлилась, если бы у нее не стучало в голове, а Линда и Гемма глупо улыбались ей, так что она просто закатила глаза.
— Что ж, хорошо. Я не буду делать рентген.
Гемма изогнула бровь, посмотрев на Нэша:
— Мэгги, ты была без сознания. Довольно долго. Нам нужно убедиться, что у тебя нет никаких повреждений.
Мэгги высвободилась из его объятий и попыталась встать. Ноги ее дрожали. Нэш помог ей.
— Я в порядке, — сказала она. К несчастью, прилив тошноты выбрал именно этот момент, чтобы накатить на нее, и она зашаталась.
— Ничего себе. — Нэш придержал ее, Не давая упасть. Мэгги протестовала. Привезли каталку. — Видишь? Тебе все же нужно сделать рентген, — тихо сказал он.
— Никакого рентгена, — упрямо повторила она. — Делайте полное неврологическое обследование, если нужно, но я не собираюсь облучать своего ребенка.
— Мэгги, — умоляюще проговорила Гемма. — Одно рентгенологическое обследование не навредит ребенку. Они примут нужные меры предосторожности.
— Нет.
— Тебе придется остаться на ночь для наблюдения, если ты откажешься, — строго проговорила Гемма.
Мэгги посмотрела на двух врачей, объединенных решением подвергнуть ее ребенка смертельному облучению.
— Отлично.
Через два часа Нэш наконец-то освободился, чтобы навестить Мэгги. Ее увезли на «скорой» в отделение общей терапии, а он остался разбираться с полицией и передавать дела Маку. Каждая его частичка протестовала против их разделения, но он знал, что больница была лучшим для нее местом.
И все же вид ее, лежащей в луже крови, запечатлелся у него в сознании с тошнотворной ясностью, и необходимость убедиться в том, что с ней все в порядке, была доминирующей. Его нервы были напряжены до предела, когда ему наконец удалось уйти.
Мэгги спала, когда он вошел в ее палату. На ней была одна из ужасных больничных рубашек, и она выглядела хрупкой и бледной на фоне белых простыней. Ужасная отметина была на ее левом виске — фиолетовый синяк. По крайней мере, крови больше не было. Нэш не думал, что сможет когда-либо стереть тот образ из памяти.
Он поцеловал ее в лоб, но она не пошевелилась. Он пододвинул стул к кровати, опустился на него.
Нэш оперся подбородком на спинку кровати и наблюдал. Наблюдал за ее глубоким, ровным дыханием, за движением глаз за закрытыми веками. Он смотрел, чувствуя облегчение, бесконечно благодарный за то, что она в порядке.
Вошла медсестра и улыбнулась Нэшу. Она сделала ряд неврологических обследований, и Нэш наклонился ближе, когда Мэгги зашевелилась от настойчивого требования медсестры открыть глаза.
— Нэш? — пробормотала Мэгги, заметив его присутствие, как только свет ворвался в ее зрачки. Нэш здесь? Эта мысль помогла немного успокоить боль.
— Я здесь, — ответил он, сжав ее руку.
Мэгги ответила на вопросы медсестры и послушно пошевелила всеми конечностями.
— Как ваша голова?
— Такое ощущение, что кто-то сверлит в ней дыру отбойным молотком, — улыбнулась Мэгги.
— Могу принести вам что-нибудь от головной боли, — предложила медсестра.
Мэгги поднесла свободную руку к животу и расправила пальцы.
— Нет, спасибо. Я справлюсь.
— Пара таблеток панадола не причинит вреда, Мэгги, — вмешался Нэш.
— Я в порядке.
— Хорошо. Тогда увидимся через час, — сказала медсестра и ушла.
В голове Мэгги запульсировало.
— О, святоша, — пробормотала она, закрыв глаза.
Нэш тихо рассмеялся. Хорошо было видеть, что чувство юмора Мэгги не пострадало.
— Могла бы сделать рентген, — упрекнул он.
Мэгги почувствовала, что снова засыпает, и не стала этому противиться. Однако не дающий покоя вопрос вытащил ее из сна, и она попыталась открыть глаза. Она повернула голову и увидела, что Нэш не отводит от нее взгляда.
— Они поймали его?
— Да, его арестовали, — кивнул Нэш.
Мэгги сжала губы, вся эта безумная цепь событий была не по силам ее больной голове. Ее веки снова опустились. Нет, стоп, было что-то еще
