– Замерзла?
– Да нет, нормально… Не жалеешь, что сюда перебрался? Не именно в САР, а вообще на Новую Землю?
– Мм… Нет, пожалуй. Есть некоторые моменты, которых не хватает, но в целом – нет. Там все время было ощущение, что мир вокруг потихоньку разлагается и дальше будет хуже. А здесь каждое утро просыпаешься с мыслью, что сегодня он станет немножко лучше и твоя заслуга в этом тоже есть.
Джина чуть насмешливо улыбнулась:
– Это говорит владелец казино?
– Ну, мы тоже люди. В свободное от работы время, ха-ха.
– А чего не хватает?
– Интернета прежде всего. Сейчас я уже отошел, а первый месяц просто на стену лез, пока «ломка» не закончилась. Эти городские сети совсем не то все-таки…
Девушка пожала плечами:
– Честно говоря, я почти не помню Интернет. Мне было семь лет, когда мы переехали. Иногда задумываюсь, как бы моя жизнь развивалась, останься мы в Дурбане.
Джина родилась в Зимбабве, в семье белого железнодорожного инженера, но, когда ей было два года, семья перебралась в ЮАР. Там, впрочем, все как-то не сложилось, денег едва хватало на жизнь, попытка эмигрировать в Австралию провалилась из-за отказа в визах, так что предложение от вербовщиков Ордена перебраться на Новую Землю упало на благодатную почву.
– Я в Дурбане был… мм… пять лет назад, кажется. Земных лет в смысле.
– А я, если в старых годах… девятнадцать или двадцать… Помню, мы жили в многоквартирном доме, у него был маленький двор, и вокруг был высокий-высокий забор, с колючей проволокой и под электричеством…
– М-дя… В этом плане там все не сильно поменялось, да. Хотя местные мне говорили, что по сравнению с девяностыми стало на порядок безопаснее.
– Многие из вновь приехавших – через несколько месяцев, когда новизна впечатлений притупляется, – начинают скучать по цивилизации, большим городам и всему такому. У большинства это проходит, но у некоторых – нет. Нью-Рино потому так быстро и растет, что туда стекаются все, кому душно в маленьких городках. Альтернативы-то нет.
– Ну тебе же там не понравилось…
Джина, закончив колледж в Кейпе, предприняла попытку «покорения большого города», но через год вернулась, сейчас трудится помощницей ветеринара в Дюпоне, маленьком городишке на семь десятков домов. С учетом того, что треть фермеров в округе заняты разведением коров, работы хватает. Блондинка, строгие серые глаза, высокая, чуть худощавая фигура.
– Не понравилось… Слишком высокий темп жизни, и постоянно ощущаешь себя как будто под давлением. Опять же, – она улыбнулась, – меня постоянно пытались то позвать на работу в какой-нибудь бордель, то просто на ночь купить…
– Вот за последнее желание я бы их слишком строго винить не стал…
Нахожу ее теплые губы своими, и на пару минут мы замолкаем…
Идея Катарины с вечеринкой таки сработала, как ни странно.
Новая Земля, Свободная Африканская Республика, Кейптаун, окрестности аэродрома, ВОП 103-го взвода кейптаунской милиции
– Крюгер! От окна отойди!
Упитанный пекарь судорожно присел, уйдя из поля зрения потенциального снайпера противника. Хотя снайпер ни хрена не «потенциальный», а очень даже реальный и устроился на диспетчерской вышке аэродрома. Причем что-то мне подсказывает – для него укрывающая нас стена в один кирпич препятствием не станет. Да и не один он там.
– Какого хрена ты позицию демаскируешь? Надо посмотреть в окно – смотри из глубины помещения, я же объяснял…
Не то чтоб для занявшей аэродром роты британцев было секретом наше наличие в промзоне, но это не повод вырабатывать дурные привычки.
– Извините, босс.
По крайней мере, у этого цеха стены кирпичные, а не из общепринятых здесь досок. В конце концов, именно кирпич в нем и делают – видимо, хозяин решил, что у человека с дощатым кирпичным цехом сбыт пойдет не очень. Ну, логично, не поспоришь. Благодаря этому у нас есть хоть какое-то укрытие в этой чертовой промзоне. Все остальное тут можно прострелить даже из мелкашки.
В открытые ворота цеха осторожно задом заехал небольшой самосвал, до предела забитый мешками с землей. С десяток мужиков, перекуривавших снаружи, зашли вслед за ним.
Из кабины вылез молодой, тощий и прыщавый парень, на вид лет семнадцати максимум. Вообще-то ему десять с половиной местных лет, но мне все еще привычнее в староземных возраст считать.
