Терновый венец болезни. Опыт преодоления рака - страница 26

Видно было, что страшная болезнь забирает у него последние силы. Уходил в небытие родной человек, про­живший нелегкую жизнь.

Всё было - полуголодное детство и военная юность, семья и двое детей. Жизнь с первых дней у молодых как-то не заладилась. Отец пил, гулял, бил жену. Часто, когда мы по его вине оставались голодными, он закипал от злости и вымещал свой гнев на жене и детях.

Лютой ненавистью воспылала я тогда к отцу и дала себе зарок, что когда вырасту, обязательно ему отомщу.

...Шли годы, дети переженились. Но в семье роди­телей всё было неладно: в их многолетней ссоре не было ни победителей, ни побежденных. Страдала я от люд­ских пересудов, горечь копилась от неладных своих ро­дителей. К сожалению, я не знала тогда о поучитель­ных словах:

"Чти отца твоего и матерь твою, да благо ти бу­дет, и да долголетен будеши на земли ".

Но настал час, и Господь просветил нас во многих истинах...

В поисках "правды", родители стали членами сек­ты "Свидетели Иеговы". Неожиданно парализовало мать, началась тяжкая борьба по выхаживанию род­ного человека. Вскоре мамы не стало... Отец, тяжело переживая одиночество, замкнулся в себе. Я старалась постепенно убирать из его души глубоко посеянное семя ненависти к Церкви, к священникам.

Отец вместе с нами приехал в Топловский монас­тырь, где его встретили с любовью и радостью. Впер­вые он принял Святое Причастие. Скорбел только, что нет рядом его половинки. Представлял, как бы они шли потихоньку по дивному лесу к источнику святого Геор­гия Победоносца. Глаза его светились тихой радостью.

Постепенно крепла вера у моего отца. В его рас­суждениях появилось много нового: когда он в чем-то был не прав, то приговаривал:

- Прости, Боже, меня, дурака старого!

Он приятно удивлял меня в своем стремлении по­знать Божественные истины. Поражался стойкости святителя Луки, перечитывал труды схиигумена Сав­вы. В тетрадке выписал его наставления:

"Ведь нам все равно надо дышать. Так вот, хоро­шо бы на вдох говорить: «Господи!», а на выдох: «По­милуй!». Вдыхать Господа, а выдыхать из себя все не­чистое, греховное".

Менялся человек на глазах, как будто готовился ко встрече с Богом.

Однажды, к моему стыду, между мной и отцом произошел разлад: дьявол пытался вбить между нами клин. Получив через людей от него записочку: "Прошу тебя, приди ко мне вечером. Мы должны погово­рить ", - немедленно бегу к нему. Стиснув друг друга в объятиях, мы не стеснялись горючих слез и славили Бога за то, что по Его милости так все чудно разре­шилось.

С каждым днем отец чувствовал приближение сво­ей смерти. Он запаниковал, когда был поставлен страш­ный диагноз. При облучениях открылось кровотечение, он ничего не ел, и по нашей просьбе его выписали домой.

В эти скорбные дни так много у нас с ним было раз­говоров о вечном. В сложные минуты, когда не хвата­ло терпения и моральных сил, приходил на помощь наш батюшка:

- В его состоянии, - говорил он нам, - лучшее ле­карство — это ваша любовь.

Горько и больно было видеть страдания родного че­ловека. Дома я становилась на колени и, рыдая, умоля­ла Господа о даровании мирной кончины моему отцу. Два воскресенья папа причащался.

Накануне смерти отец просил у меня и всех наших близких прощения. Мне было тяжело сдерживать сле­зы, но он уже знаками показывал, чтобы я не рыдала.

Он прощался со мной и хотел запомнить такой, какой любил - веселой и спокойной.

Удивительно точное выражение наших пережива­ний того времени нашла я в замечательном стихотво­рении архиепископа Иоанна (Шаховского):

Уходят люди.

Каждому черед.

Вся наша жизнь

в простом вопросе этом:

Кого Господь

к ответу позовет,

Кого утешит

Сам Своим ответом.

Не могут уберечься

берега

От волн, стремящихся

 к покою.

Так наша жизнь течет

 к Его рукам,

Благословенная

Его рукою.

Вот так, в последние дни, отец успел "переписать" свою жизнь начисто. Нашел мой папочка, - заканчива­ет повествование Наталья, - что жизнь для него - Хри­стос, а в смерти он обрел приобретение».

Упокой, Господи, душу усопшего раба Божьего Ни­колая!

+ + +

За время работы над этой книгой мне пришлось пе­речитать немало литературы, ознакомиться с самыми различными описаниями понятия смерти. Меня в боль­шей степени интересовали чувства человека во время подготовки к переходу в мир иной, его практические дей­ствия. Дополнения к своим размышлениям я находил в самых различных изданиях, в произведениях, казалось бы, далеких от нравственного богословия. Весьма крат­кое, но емкое высказывание я обнаружил в книге «Плач в комнате смеха», написанной прекрасным писателем, поэтом, добрым и милым человеком Леонидом Панасенко, почетным академиком Крымской Академии наук: