Её допрашивали ещё долго, и всё о таких же мелочах. Не заметила ли она, откуда именно появились эти искорки? Как долго горела каждая из них? Погасли они просто так, сами по себе, или же впитались, втянулись в тело Гончей?..
Но одними искрами дело не ограничилось, так что вскоре Нэисс уже пожалела, что отказалась от «еды и питья». Её заставили скрупулёзно вспоминать каждый случай использования Тёрном магии – причём интересовали именно внешние её проявления, словно допрашивающие прекрасно знали, что ничего иного сидха им поведать не в состоянии.
Рассказ о спасении её, Нэисс, из таэнгского котла вызвал неимоверное возбуждение. Все действия Тёрна её заставили описать в мельчайших подробностях. Что сделал, как шёл, как стоял, как размахнулся, что творилось в это время с его посохом?
Сидха рассказывала. Ведь в самом деле, что тут такого? Тёрну это никак не повредит. Даже, напротив, может помочь – если эти люди в капюшонах уверятся, что этот дхусс – очень и очень ценен.
Так, слово за слово, упомянуто было и о Плаще Невидимости, и о школе Беззвучной Арфы, и о Гнили…
– Прекрасно, достопочтенная сидха, – наконец проговорил человек в капюшоне. – Ты приняла правильное решение. Мы узнали всё, что хотели узнать. Награда ожидает тебя – и, конечно, свобода. Ибо знай, что это не мы изначально захватили тебя, но орден Чаши. Можешь идти куда хочешь, дочь лесов. Быть может, твоё желание вступить в одну из наемных терций, содержимых Вольными городами, не настолько уж неосуществимо. У нас там есть знакомцы. Можем снабдить тебя рекомендательным письмом.
– Благодарю, – чуть поклонилась сидха. – Но могу ли я в свою очередь задать вопрос…
– Не можешь, – отрезал её собеседник. – Бери награду и уходи, сидха. Ты ещё поймёшь, что мало к кому наш орден был настолько снисходителен, как к тебе.
Нэисс прикусила язычок, сообразив, что вот-вот можно загреметь обратно в уютный ящичек с кандалами.
На резной столешнице появился увесистый кошель чёрной кожи, без каких-либо значков или эмблем. Внутри что-то умиротворительно звякнуло.
– Чистый девет. Иного не держим, – надменно бросил человек в капюшоне. – Бери и уходи. Тебя проводят к воротам, там, если пожелаешь, станешь ожидать обещанного письма.
– Стану ожидать, – сидха проглотила гордость. Может, хоть из этого пергамента она узнает, с кем имеет дело?
Молчаливые фигуры в бесформенных плащах вели её по низким коридорам – стены и потолок выложены из обтёсанных гранитных глыб, но, кроме этого, ничего странного или устрашающего. У ворот её посадили в просторной кордегардии, стены увешаны оружием, причудливыми сочетаниями круглых щитов и длинных копий с широкими листовидными наконечниками – такими можно и рубить, и колоть. Стражи не оказалось – словно обитатели загадочной крепости ни за что не желали попадаться сидхе на глаза.
Вскоре ей и впрямь принесли письмо, вместе с её же стражевой ветвью – хозяева ни о чём не забыли. Нэисс трясущимися руками схватила кожаный тубус – однако он оказался опечатан.
– Отдашь его начальствующему над терцией «Ремме» в городе Ирч. Там спросишь, дорогу покажет любой. А сейчас иди от наших врат, никуда не сворачивая, – выйдешь на тракт, потом шагай на восток…
Сидха молча кивнула, скрывая разочарование. Взглянула на печать – просто сургучный кругляш, безо всяких изображений или девизов.
Ворота мягко и бесшумно отворились, поворачиваясь на тщательно смазанных петлях. Нэисс открылся залитый солнцем склон, ненаезженный просёлок, начинавшийся от воротного проёма, да густые заросли по обе его стороны.
Она осторожно шагнула – нет, в спину не ударила стрела, из скрытого в стене сифона не вырвалась струя ядовитого пара. Никому она не была нужна, эта сидха Нэисс, последняя из Ветви Deleon Xian, – ей и впрямь предлагалось идти на все четыре стороны. Пленители не задали ей ни одного вопроса, как она сама оказалась в одном отряде с дхуссом и почему её сторожил не кто-то там, а настоящая Гончая Некрополиса.
Вот и порог переступлен, вот качнулись и поплыли, смыкаясь, створки тяжёлых ворот. Нэисс оглянулась – перед ней возвышался зелёный холм, покрытый буйным многоцветьем шипастого алоцвета, его заросли то тут, то там пробивал прямой, точно копьё, ствол голубой горной ели.
