Терн - страница 104

Но есть ведь не только белый цвет. Существует и чёр– ный. Ему, спустя какое-то время, тоже был присвоен хозяин, держатель, Девятый Зверь – Повелитель Зла, страха, смерти, боли и ужаса, как нетрудно догадаться. Гидра. Бесформенный, потому что в абсолютной черноте не определишь очертаний. Никто не видел его, никто не может сказать, «он» это или «она». Или вообще нечто совершенно иное.

– Смерть никогда не имела отношения к чёрному! – заспорила Стайни. – Даже у Некрополиса цвет – серый!

– И мы, сидхи, почитаем чёрное… но по-своему, – неожиданно поддержала её Нэисс.

– Верно, – перехватил инициативу Тёрн. – Однако в старину считалось иначе. В те годы стен Некрополиса не существовало даже в самом буйном воображении. А смерть была. Были горе и муки. Кто-то же должен за них отвечать! Вот и придумали Гидру. У мифа появились последователи, а потом, как водится, и мученики. Результат – перед вами. Тайный орден, глубоко запрятавшийся от всего, что могло бы им помешать, как они выражаются, «постичь Гидру». Орден Гидры куда секретнее намного более известных Чаши или Солнца. Они, во всяком случае, не создавали тайных орденских языков. Самого этого наречия я не знаю, мне знакомы только начертания. Теперь можно хоть приблизительно узнать, какому звуку соответствовала та или иная руна, хотя это, конечно, неправильно. Истинный язык Гидры иероглифичен, символ может означать звук, слог или целое слово – действие, понятие… А может, эти надписи и не имеют никакого отношения к Девятому Зверю, а просто здешние строители использовали руны Гидры, чтобы сбить всех с толку… хотя я сам так не думаю. Так что эти надписи могут значить одно на том языке, о котором нам любезно поведал высокоучёный мэтр Кройон, а на истинном наречии Гидры – совсем другое… Хотел бы я знать, что. Давайте тут как следует всё осмотрим!

Все согласились, даже мэтр Кройон, хотя последний – с явным недовольством.

…В стенных нишах нашлись меньшие алтари-жертвенники. Они, похоже, в последнее время использовались частенько. Хватало и следов жирного чёрного пепла, остатков обгорелых костей, обрывков грубой домотканой пестряди.

– Бедные клоссы, – вздохнул Тёрн, поднимаясь с колен. – Перепуганные насмерть, пытаются задобрить на всякий случай все силы, какие только в голову придут. Варварство, настоящее варварство.

– Но Семь Зверей были на самом деле, – вдруг резко повернулась к нему Нэисс. – Это всем известно. Храмы, жрецы, обряды, явления Зверей, творимые ими чудеса, их битвы, едва не погубившие весь Райлег… Жрецы Ома говорят о «демонических владыках», но арканные хроники не содержат записей о таких сущностях, так что это под сомнением. Всё остальное – так. А вот Дракон и Гидра… О них тоже нигде ни слова.

– Согласен, – отозвался дхусс, вертя в руках грубой работы глиняную плошку, раскрашенную яркими разводами. – Нигде ни слова. Никто ничего не знает ни о Драконе, ни о Гидре. Я лично считаю их просто выдумкой… А вот, кстати, и руны Некрополиса… Я уж удивляться начал, что их нет.

Надпись выглядела совсем свежей. Кто-то нанёс её алой краской над нишей с жертвенником.

Стайни глядела на жуткие словеса с ужасом и отвращением в глазах.

– Ты можешь это разобрать? – осведомился Ксарбирус у Гончей.

– Конечно, доктор. Получается то же самое, что и у мэтра Кройона. So iggitar so branudar so dementar dementar irge farras sho plowerty, – прочитала вслух девушка.

– Всем, кому только можно, молятся, – вновь покачал головой Тёрн.

– Что они знали такого, чего не знаем мы? – сквозь зубы пробормотал алхимик. – Чего так испугались? Только ли големов и некромантов?..

– Уверен ли достойнейший, что это точно искомый храм Феникса? – с кислой миной поинтересовался демон. – Нужное нам место, а не просто грубое капище невежественных дикарей?..

– Достойнейший уверен, – сумрачно отрезал Ксарбирус. – Здесь под сажей и копотью повсюду знаки и символы Феникса. Сакральные тексты, молитвы, обращения, посвящения… Да смотрите же сами!

Он был прав. Тролли не церемонились с древним святилищем. Здесь жгли костры, в пламени сгорали жертвы неведомым силам; жирная гарь оседала повсюду на стенах, скрывая старые надписи. Пучком травы дхусс наскоро протёр одну из плит – её покрывал сплошной узор мелких рун.