Шики много говорила и выглядела возбужденной. Словно ее несла на гребне высокая волна лихорадочного воодушевления.
Магазинчики в основном предлагали разную модную одежду, и я с облегчением заметил, что Шики интересовала только женская одежда. Наконец, часа через четыре, она устала бродить по магазинам и заявила, что хочет перекусить. Мы нашли незатейливую и маленькую фаст-фудную закусочную и уселись. Шики сняла кожаную куртку и повесила на спинку стула. Ее совершенно не соответствующее обстановке кимоно вызвало удивленные взгляды, но она и не думала смущаться. Собрав всю свою храбрость, я задал мучивший меня весь день вопрос:
— Шики, неужели ты всегда так говорила?
— Вроде того. Чтоб ты знал, бессмысленно пытаться опознать человека по тому, как он говорит. Даже ты бы смог подделаться под кого-то другого.
Шики задумчиво откусила от гамбургера.
— Такого раньше не бывало. Сегодня мне впервые удалось выбраться наружу. И раньше мне ничего не нужно было говорить потому, что мы с Шики думали одинаково.
Я ничего не понял.
— Как бы тебе сказать… Это называется расщеплением личности, если по-простому. Меня зовут ШИКИ, а ее, нормальную, — Шики. Мое имя — от «плетеная ткань». Но мы с ней не разные люди, и отличаемся только порядком наших приоритетов. Иерархией интересов, можно и так сказать. И от этого невозможно избавиться.
Ее тонкий белый палец задумчиво чертил на салфетке кандзи «Шики» и «ШИКИ».
— Мне захотелось поговорить с тобой, Кокуто. Шики никак не решалась, поэтому мне пришлось сделать это вместо нее. Врубился?
— В-вроде того.
Мой ответ прозвучал неуверенно и скованно, но, на самом деле, я уже чувствовал, что это правда. Такое уже случалось. Еще до старшей школы я встретил Шики — тем незабываемым зимним вечером с медленно падающим снегом. Но когда я заговорил с ней после церемонии поступления, она сказала, что ничего не помнит. В то время я решил, что она терпеть меня не может и не желает разговаривать. Теперь все обретало новый смысл.
Более того. Проведя с ней целый день, я с уверенностью мог сказать, что она — настоящая Шики. Если верить словам Шики, то есть — ШИКИ — они отличались только манерой речи, но действовали одинаково. Они были настолько похожими, что мне было очень трудно найти различия.
— Но зачем ты мне говоришь?..
— Все равно не получилось бы скрываться от тебя и дальше.
Шики поднесла к губам стакан и глотнула через соломинку, быстро выпустив ее — она не любила холодного.
— Если честно, я — дух противоречия, живущий в Шики. Ее отрицающий импульс. Импульс, которым она отражает поползновения из внешнего мира. До сих пор она не направляла его на кого-то конкретного, поскольку Рёги Шики еще никогда никем не интересовалась.
ШИКИ говорила — или говорил? — небрежно, продолжая потягивать из соломинки. Но я замер, не в силах двинуться, словно околдованный этими бездонными черными глазами.
— Но не переживай, я — все та же Шики. И только говорю то, что думает Шики. Ну, разве что другими словами. Хотя, в последнее время мы начали слегка расходиться. Поэтому не воспринимай все мои слова всерьез.
— Расходиться?.. Хочешь сказать, вы с Шики… ссоритесь?
— Да нет. Как ты себе представляешь ссору с самим собой? Что бы я ни делал, мы оба этого хотим, и жаловаться не приходится. Кроме того, как бы я ни пытался встрять, телом командует Шики. Поэтому я здесь только потому, что она была не против. Ха, но потом наверняка пожалеет об этом разговоре. Сама бы она ни за что не решилась, понимаешь?
Я кивнул, и ШИКИ засмеялась.
— Ты сообразительный, и мне это нравится. А вот Шики от этого не в восторге. Врубился, что я имею в виду, говоря о расхождении?
…Что она имеет в виду? Шики не нравится то, что я немного понимаю ее? Или она недовольна тем, что ей невольно импонирует мое понимание. Если подумать, то скорее второе.
— Ладно, хватит сказок на сегодня, — неожиданно поднявшись, Шики сунула руки в рукава кожаной куртки. — Бывай здоров. Ты мне нравишься, и мы снова встретимся. И довольно скоро.
Звякнув об столик монетками за гамбургер, ШИКИ, не задерживаясь, исчезла в толпе.
