Теория России (Геоподоснова и моделирование) - страница 15

Шрифт
Интервал

стр.

Профилактика и терапия пассионарности и страстного состояния в этнологии, а также в экологии не обсуждалась. Однако она детально разработана в православной аскетике и ее общеупотребительная часть адекватно моделирована в романах Достоевского, в драматургии Островского. Это прежде всего - покаяние (в "Грозе" Островского - неудачное покаяние пассионарной Катерины, не принят е мужем субпассионарием Тихоном, а также исключительно грамотное злоупотребление этой терапией пассионарием Диким, страсть - деньги). Второе - странничество (также фиксированное Островским). В магической (эзотерической) профилактике, где странничество (босоногое - в контакте с землей) также занимает существенное место, предлагается в некоторые особые моменты своего пути и уставания подбирать с дороги "талисман", какой-нибудь "приглянувшийся" камушек. Потом он будет охранным.

Тре - игра (в "Грозе" - изобретатель Кулигин). Четвертое - принять страдание (в "Грозе" неявно выражено в Катерине же). Наконец - система постов, именуемая в современной эффективной американской медицине супердиетой. Из произведений Островского, Достоевского и Льва Толстого видно, как глубока и как широко, во всех сословиях русского общества, была распространена культура общеупотребительной профилактики и терапии страстного состояния. Отражен также и комплекс специальной пии, включающий "отречение" (от богатства, от "похоти власти", от похоти просто или даже от мира), иночество, исихазм (священнобезмолвие) и аскетический подвиг, пустынножительство и отшельничество. Особое место занимала монастырская (включающая широкую примонастырскую земледельческую и промысловую деятельность)

религиозно-хозяйственная общинность с деятельным обустройством земли: "Тружахуся постом и молитвами купно же и ручным делом, иногда же землю копаху мотыгами, иногда же древеса на устои монастыря товляху и воду от моря черпаху, и даяху торженникам на куплю, и взимаху от них всяко орудия на потребу монастырскую, и во прочих делах тружахуся и рыбную ловитву творяху и тако от своих потов и трудов кормяхуся". Хлеб добывать в поте лица своего - по завету Христа.

Или по науке: конституция человека, сложившаяся за миллионы лет эволюции вида, требует напряженной физической нагрузки. Однако этот, православно-христианский, образ жизни - землеустройства и кормления от своих потов и трудов - характерен вообще для церковной общины, вне которой русских практически не было, то есть и в целом - для русской территориально-хозяйственной общины. В целом русская культура "Византийской дисциплины", в значительной степени уже утерянная, признается теперь и вне России "единственным противовесом теории всеобщего мелкого удовольствия". Конференция в Рио-де-Жанейро, 1992 г, почти открытым текстом сказала, что для мира в целом нет альтернативы культурам этого типа, то есть экологичным культу рам естественного (традиционного)

общества. Менделеев считал, что в гармоничное (человек-культура-природа)

общество гораздо легче ("скорее легче") добраться, "исходя из исторически крепкого общинного начала, чем идя от развитого индивидуализма к началу общественному".

Свое высокое новое слово сказала и русская наука педагогика. Лобачевский в его знаменитой ректорской речи "О важнейших предметах воспитания" (1828)

дал новую философию страстного состояния, которая до сих пор осталась не оцененной учеными. Как всегда, он был вне морализаторства и не ставил вопрос о собственно профилактике или терапии страстного состояния. Более того, он видел в нем, как и в наслаждении жизнью, нечто ценное для жизни, которое, в частности, "напоминает, что мы живем". По Лобачевскому, следует не обеднять жизнь, не подавлять страстные состояния, а через соответственное и заблаговременное воспитание с детства канализовать их в благородные русла. И эту проблему он связывает (как и Ломоносов) с проблемой реализации потенции человеческого бессмертия (преодоления смерти). Эту упорную линию русской мысли не менее упорно не хочет видеть евронаука, включая русских евроученых. Вот великие мысли и слова Лобачевского, его неплоская геометрия жизни: "Будем же дорожить жизнью, пока она не теряет своего достоинства. Пусть примеры в истории, истинные понятия о чести, любовь к отечеству, пробужденная в юных летах, дадут заранее то благородное направление страстям и ту силу, которая дозволяет нам торжествовать над ужасом смерти".


стр.

Похожие книги