Таким образом, конститутивная литературность соотносима с дискурсом, а кондициональная – с текстом. Соединяя термины Женетта и Лотмана, можно сказать, что конститутивная литературность – это литературность открытого текста, а кондициональная – литературность закрытого текста. Текст, обладающий кондициональной литературностью, изначально принадлежал к нелитературному дискурсу и, для того чтобы попасть в литературу, должен был обособиться от него; нужно, например, чтобы из дискурса парламентского красноречия выделился такой текст, как речи Цицерона против Катилины. Нелитературный дискурс парламентского красноречия развивается, неограниченно порождая новые тексты, и некоторые из них могут оказаться кондиционально литературными, но они возникают лишь окказионально: мы не можем написать новую речь Цицерона против Катилины, это будет в лучшем случае подражание или пародия. В отличие от него, литературный дискурс сонета тоже способен к неограниченному развитию, порождая все новые конститутивно литературные тексты. Хотя сонет синтагматически завершен и определяется именно как синтагматическая структура (правилами чередования строк и рифм), но он, во-первых, допускает бесконечную парадигматическую вариацию (число возможных новых сонетов неограниченно), а во-вторых, даже в синтагматическом плане его тексты могут циклизироваться в рамках более крупной формы – венка сонетов.
Поскольку в современную эпоху литература составляется скорее из текстов, чем из дискурсов, скорее из произведений, чем из жанров, то возрастает роль критики в системе литературы. Теперь критика должна не просто оценивать соответствие нового текста нормам единого, постоянного дискурса («критика-1»), но и интерпретировать тексты безотносительно к устойчивым дискурсам («критика-3»); нередко ей приходится придумывать для нового текста новый, уникальный жанровый дискурс (см. § 21). Она вычитывает из текста реализованную в нем систему и тем самым полагает возможность других текстов, основанных на той же системе – возможно, эпигонских, но все же структурно определенных. Собственно, именно потому, что их возможность полагается в абстрактном виде критикой, они могут уже не получать конкретного воплощения, оставаясь чисто виртуальной возможностью. Формулируя в общем виде «поэтику» некоторого текста, критика тем самым избавляет культуру от необходимости тиражировать эту поэтику в дальнейших конкретных текстах. В традиционной модели творчества для того, чтобы утвердить, сделать опознаваемым и признанным некоторый художественный дискурс (жанр, стиль, «школу»), требовалось не только создавать его высшие образцы (шедевры), но и сопровождать их длинным шлейфом однотипных, вторичных текстов, демонстрирующих его бесконечную продуктивность; такие вторичные тексты могут быть даже более репрезентативны для данного дискурса, так как воплощают его в упрощенной форме, удобной для усвоения. Сегодня для утверждения новой формы творчества в принципе достаточно создать один новаторский текст плюс эксплицирующий его критический метатекст; сходным образом современное искусство обычно реализуется как выставочный проект – сочетание экспонатов выставки и комментирующего их каталога. Дальше такое произведение уже не нужно и даже нельзя повторять – получатся неполноценные копии, чисто технические продукты, создаваемые по заранее описанной модели. В эпоху «текстуальной» литературности критика служит ускорителем литературного развития: каждый новый тип творчества, едва появившись, тут же фиксируется ею как некоторый «жанр», который уже бесполезно разрабатывать дальше, и приходится опять искать нечто новое. Своим усилием интерпретации критика подстегивает процесс обновления форм; для того же служат и автометатексты, соединяющие в себе творчество и «само-критику».
Итак, в составе литературы есть не только тексты, но и дискурсы, открытые тексты или надтекстуальные типы; Ж. Женетт назвал их архитекстами (см. § 17). Они реализуются в закрытых текстах, но, читая такой текст, мы можем настраивать свое внимание не на него, а на жанр, серию или цикл, куда он входит. Дискурсы состоят из текстов, а каждый текст включается в какой-то дискурс (и может сам содержать в себе разные дискурсы).
