– Спасибо, Гастра, – поблагодарил Келл. – Если в качестве жреца ты будешь хоть наполовину так же хорош, как в качестве стражника, быть тебе авен эссеном.
Гастра расплылся в улыбке и ушел. Келл прислушался к звукам его шагов – вдалеке хлопнула дверь – и снова погрузился в шум деревьев. Ветер усиливался, листва шелестела, заглушая все звуки дворца, унося прочь от мира, поджидавшего его в этих стенах.
«Я уйду, – подумал он, – и не в ваших силах меня остановить».
– Мастер Келл!
– Ну что еще? – Он обернулся, и вдруг его брови удивленно поползли вверх. – Кто вы?
Перед ним меж деревьев стояла женщина. Сцепила руки за спиной, склонила голову, как будто поджидала его давным-давно, хотя он и не услышал ее приближения. Красные волосы полыхали, как огонь, выбиваясь из-под ее белоснежной накидки. Женщина была совершенно чужой – и в то же время казалась странно знакомой. Как будто они уже встречались, хотя он был уверен, что это не так.
И тогда она подняла голову, открыв лицо. Светлая кожа, алые губы, разные глаза – один желтый, другой неимоверно черный.
Глаза прищурились, по губам скользнула улыбка.
– Я тебя повсюду ищу.
VIII
У Келла перехватило дыхание. Черная метка антари всегда сосредоточена в глазу, а у этой женщины чернота выплескивалась за пределы радужки, стекала по щеке, как слезы, просачивалась нитями в волосы. Это было противоестественно.
– Кто ты такая?
– Меня зовут Ожка, – ответила она.
– Зачем ты здесь?
– Я вестница. – Она говорила на королевском языке, но с сильным акцентом, и он заметил у нее на руке переводческую руну. Значит, она из Белого Лондона.
– Ты антари? – Но это невозможно. Келл был последним. У него голова шла кругом. – Не может быть.
– Я всего лишь вестница.
Келл покачал головой. Что-то здесь было не так. Он не ощущал в ней антари. Эта магия была чужая, темная. Женщина шагнула вперед, и он невольно отступил. Листва над головой сгустилась – весна сменилась летом.
– Кто тебя послал?
– Мой король.
Значит, кто-то пробрался-таки на трон Белого Лондона. Рано или поздно это должно было случиться.
Она сделала еще шаг, но Келл не дал ей приблизиться, отступив из лета в осень.
– Я рада, что нашла тебя, – сказала она. – Я давно искала.
Взгляд Келла метнулся к дворцовым дверям.
– Зачем?
Она перехватила его взгляд и улыбнулась.
– Чтобы передать сообщение.
– Если твое сообщение адресовано королевской семье, – сказал он, – передай его сама.
– Мое сообщение не для королевской семьи, – возразила она, – оно для тебя.
Его пробрала дрожь.
– Что ты хочешь мне сказать?
– Моему королю нужна твоя помощь. Моему городу нужна твоя помощь.
– Но почему я?
Ее лицо стало печальным.
– Потому что это ты во всем виноват.
– Что? – Келл отпрянул, как от удара.
Она все так же шла на него, а он отступал, и вскоре они очутились среди зимы, под скрипучими голыми ветвями.
– Это ты во всем виноват. Ты сверг Данов. Ты убил последнего истинного антари. Но ты можешь нам помочь. Ты нужен нашему городу. Пойдем со мной. Встретишься с моим королем. Поможешь ему оживить наш мир.
– Я не могу просто так взять и уйти, – машинально ответил он.
– Неужели? – спросила вестница, словно подслушав его мысли.
«Я ухожу».
Эта женщина – Ожка – указала на одно из деревьев, и Келл увидел на нем спираль, уже нарисованную кровью. Дверь.
Он окинул взглядом дворец.
«Останься».
«Ты сам выстроил эту тюрьму».
«Я не могу тебя отпустить».
«Беги».
«Ты же антари».
«Никто не в силах тебя остановить».
– Ну? – спросила Ожка и протянула руку с проступившими под кожей черными венами. – Идешь?
– Что значит – освободили?! – рявкнул Рай.
Он вместе с Лайлой стоял в королевской тюрьме и через головы стражников смотрел в пустую камеру. Принц был готов идти в бой и силой освобождать брата, но Келла и след простыл.
– Когда?
– По приказу короля, – ответил стражник. – Минут десять назад. Он не мог далеко уйти.
Рай горько, истерически расхохотался и ринулся вверх по лестнице в покои Келла. Лайла не отставала.
Добежав, он распахнул дверь, но внутри никого не было.
Борясь с нарастающей паникой, он вернулся в коридор и столкнулся с поднимавшимся по лестнице Алукардом.
