— Очень может быть. Это все, что я смог установить по расположению тел и брызгам крови. Впрочем, кое-что выглядит странным, очень странным… Они все погибли от пуль?
— Нет, и это необычно. Некоторых убили ударом ножа в спину.
— Вы установили личности всех в этом помещении?
— Большинства, — ответил Арадель. — Мы не хотели их особо перемещать.
— Позвольте мне взглянуть на лорда Винстинга. — Ваксиллиум поднялся, шурша туманным плащом.
Арадель кивнул молодой девушке-констеблю, и та повела их к выходу из бального зала. За дверью на лестнице пахло плесенью, и она оказалась такой узкой, что пришлось идти гуськом. Первой с лампой в руке шла констебль.
Какой-то потайной ход?
— Мисс Колмс, — негромко окликнул Ваксиллиум, — что ваша статистика говорит о подобном насилии?
«О, неужто мы снова называем друг друга по фамилии?»
— Очень немногое. Могу сосчитать на пальцах одной руки, сколько раз произошло нечто похожее. Первым делом я бы попыталась определить, что связывало убитых. Они все занимались контрабандой, капитан Арадель?
— Нет, — раздалось позади. — Среди них были и контрабандисты, и вымогатели, и короли азартных игр.
— Это означает, что мы имеем дело не с целенаправленной попыткой усиления власти в какой-то определенной сфере преступной деятельности, — начала рассуждать Мараси, и звуки ее голоса эхом отразились от влажных каменных стен лестничного пролета. — Мы должны найти связь — то, что превратило в мишени именно этих людей. Однако тот, кто, скорее всего, мог бы прояснить эту связь, мертв.
— Лорд Винстинг? — предположил Ваксиллиум. — Полагаете, что именно он заманил всех сюда, спланировал их казнь, а потом что-то пошло не так?
— Такова одна из версий.
— Он не из этих мерзких типов, — подал голос шедший в конце процессии Уэйн.
— Ты что-то знаешь про Винстинга? — оглянувшись, спросила Мараси.
— Ничего особенного, — ответил Уэйн. — Но он был политиком. Мерзкие политики отличаются от обычных мерзких типов.
— Вынужден согласиться, — подтвердил капитан Арадель. — Хотя не стал бы выражать свое мнение столь цветисто. Мы знали, что Винстинг продажный, но в прошлом он почти не выходил за рамки малозначимых схем. Продавал грузовые трюмы контрабандистам, когда его это устраивало, заключал кое-какие темные сделки с недвижимостью. В основном, брал деньги в обмен на политические услуги. В последнее время поползли слухи о том, что он собирается выставить на продажу свой голос в Сенате. Мы это расследовали, но пока что не обнаружили улик. Так или иначе, убивать тех, кто собирается тебе заплатить, — все равно что при помощи динамита подорвать собственную серебряную шахту в поисках золота.
В конце лестницы обнаружились еще трупы. Судя по всему, телохранители, каждый из которых получил пулю в голову.
Ваксиллиум присел.
— Застрелены сзади, со стороны убежища, — прошептал он. — Все четверо.
— Казнены? — уточнила Мараси. — Как же убийце удалось сделать так, чтобы они просто стояли и не сопротивлялись?
— Он и не делал. Всего лишь двигался настолько быстро, чтобы они не успели среагировать.
— Ферухимик, — негромко проговорил Уэйн. — Будь я проклят…
Ферухимиков, которые могли приберегать про запас скорость, называли стальными бегунами. Им приходилось замедляться на некоторое время, чтобы позже воспользоваться резервом.
Ваксиллиум поднял голову. Мараси заметила в его глазах блеск, какой бывает у голодного при виде еды. Вероятно, решил, что к этому причастен его дядя. Он так думал каждый раз, когда преступление совершал металлорожденный. В какую бы сторону ни повернулся Ваксиллиум, он всюду видел за своим плечом тень мистера Костюма — призрак человека, которого не сумел остановить.
Насколько им было известно, у Костюма все еще находилась в заложницах сестра Ваксиллиума. Мараси мало что знала об этом — Ваксиллиум отказывался обсуждать детали.
Он с мрачным видом поднялся и направился к двери позади павших охранников. Распахнул ее и вошел; Мараси с Уэйном двинулись следом и обнаружили единственный труп, безвольно лежащий в мягком кресле посреди комнаты. Человеку перерезали горло, и кровь на передней части костюма напоминала толстый слой засохшей краски.
