— Она торопится, — прошептал Скур, поднялся и, горбясь, направился к выходу. — Позову Филию и Рит. Они едут рядом.
* * *
— Ну все-все, — шептала Филия обнимая бьющуюся в рыданиях Гледу. — Успокойся. Мы живы, и ладно.
— Сейчас, — шептала Гледа. — Последние хочу выплакать. Выплачу и больше не буду. Никого не осталось, никого. Все погибли!
— А мы? — подала голос Рит. — Мы же остались? Два пустых сосуда и один полный. Хода остался. Да не один, а целую дружину собрал, пока мы у Волчьего выпаса стояли. Эйк с нами, хотя и скрипит зубами. От ран еще не отошел, но и от молодого короля не отходит. Тот же Скур. Стайн, кстати. Слышишь, бичом щелкает? Говорит, что земляк твой, поэтому от тебя ни на шаг. Брет. Ло Фенг.
— И больше никого, — заметила Гледа.
— Ло Фенг — это больше, чем кто бы то ни было, — не согласилась Рит. — Много больше.
— Отчего он не отправился домой? — спросила Гледа. — На свой остров.
— Теперь весь Терминум наш общий дом, — прошептала Рит. — Большой дом. И он горит. И Ло Фенг это знает. Хочешь, чтобы он нас бросил?
— Не хочу, — прошептала Гледа и вспомнила, как Ло Фенг рубил руки ее отцу. Но убил его все-таки не он.
— Девчонки эти еще мелькали в крепости, — вспомнила Филия. — Две странные змеюки. Как их… Хода же называл их…
— Андра и Фошта, — напомнила Рит.
— Точно, — кивнула Филия. — Но они исчезли. Ушли куда-то на восток.
— В монастырь, наверное, — предположила Рит. — В Райдонский монастырь. Откуда вышли, туда и пошли. Куда же еще они могли отправиться в такое время?
— Это важно, — задумалась Филия.
— И мы едем на восток, — сказала Рит. — Больше ехать некуда. За спиной — отравленная земля.
— И что теперь? — спросила Гледа и посмотрела на Филию. — Что мне теперь делать?
— Сначала скажи, что ты чувствуешь? — попросила Филия.
— Ничего нового, — призналась Гледа. — Раны на груди затягиваются, хотя и необычно это… с камнями в теле…
— Привыкнешь, — улыбнулась Рит, ощупывая собственную грудь.
— К тому, что внутри меня, не хочу привыкать, — покачала головой Гледа. — Оно — словно холодное пламя. Бьется, распирает меня. Что тут за чушь нес Скур?
— Это не чушь, — прошептала Филия.
Замерла Гледа. Окинула взглядом сначала одну, потом другую. Покачала головой.
— Нет…
— Да, — твердо сказала Филия и положила руку ей на плечо, словно боялась, что девчонка сделает что-то с собой.
— Но почему я? — чуть не задохнулась от отчаяния Гледа.
— Высшая сила не промахивается, — пожала плечами Филия. — Выбрала безошибочно. Самую стойкую, самую крепкую, самую…
— Безотказную, — скривилась Гледа.
— Нет, — твердо сказала Рит. — Безотказных не насилуют.
— Всех насилуют, — вздохнула Филия. — И убивают. В другом дело. Противостоять богу — невозможно. Но в твоих силах сделать так, чтобы, поддаваясь ему, выиграть у него.
— Выиграть у бога? — распахнула мокрые глаза Гледа.
— Да, — кивнула Филия. — Ты уже совершила невозможное. Ты поймала его.
— Разве я? — вздохнула Гледа. — А не ты ли? Не Ло Фенг ли? Не Бланс ли? Не твоя ли мать, которая все это устроила? Не сила ли этих странных камней? Я ведь всего лишь была чем-то вроде приманки. Разве нет? Жертвенным животным!
— Докажи, что это не так, — процедила сквозь стиснутые зубы Рит.
— Кому? — вскинулась Гледа.
— Самой себе, — прошептала Рит. — Погибшему отцу. Умершей матери. Всей Беркане.
— А нужны им мои доказательства? — побелевшими губами вымолвила Гледа.
— Тебе нужны, — сказала Рит.
Наступила тишина. Какую-то берканскую песню вполголоса напевал Стайн на облучке, скрипели колеса, всхрапывали лошади.
— И что мне делать? — наконец спросила Гледа. — Почему вы прячете меня? Чего мы боимся? Я могу избавиться от этого бремени?
— Очень много вопросов, — покачала головой Филия.
— Твоя мать затеяла все это, — яростно прошептала Гледа. — О чем она думала? Вот я — сосуд, который наполнился, но пока что не подчинился своему содержимому. И что дальше? Что дальше, скажи! Что я должна? Выкинуть? Убить ребенка в собственном животе? Погибнуть вместе с ним? Сгореть в пламени? Или родить его? Что?
— Это не ребенок, — покачала головой Рит. — Это воплощенный ужас.
— Тихо, — закрыла глаза Филия и прижала пальцы к вискам, как будто хотела унять боль. — Даже воплощенный ужас может быть ребенком. Тихо…
