Рит оглянулась. Хода приставил к девушкам, а Филия казалась теперь именно девушкой, два десятка воинов. И сейчас половина из них держалась впереди, половина — сзади. Хотя нет, высокий и молодой старшина этих двух десятков, которому, как сказала Филия, лишь одному дозволено было переговариваться с важными, удостоенными особой охраны особами, отсутствовал. Точно отправился к Эйку за указаниями. Его светлые кудри, что выбивались из-под шлема и ложились на плечи, были бы заметны и среди тысяч воинов, которых, впрочем, и не могло сыскаться после такой битвы. Отряд короля Ходы состоял всего лишь из двух сотен счастливчиков, на стенах Опакума мало кто уцелел. Где-то там же среди уцелевших маячил и Эйк. Еще пара дозоров кружила на расстоянии полулиги от дороги, стараясь не пропустить возможные угрозы. Да уж, потеряешь в течение нескольких недель сразу двух королей, будешь оберегать третьего, словно последний глаз. Двести пятьдесят воинов. И это было не просто все, что осталось от гарнизона Опакума, включая воинов, пришедших в крепость из Хайборга. В этом же числе была и почти сотня воинов из окрестных острогов, где Хода оставил только временные дозоры. Кстати, как Филия назвала белокурого красавчика? Кажется, Хелтом?
— Гледа слишком молода, — ответила Рит после долгой паузы. — Но, может быть, это и хорошо. Оказаться на ее месте я не хотела бы. Я и на своем месте не хотела бы оказаться. Я вообще ничего не хотела из того, что случилось в последние месяцы. Или почти ничего. Но девчонка мне успела понравиться. Хотя, что я ее знала… От отряда Торна, кстати, тоже мало кого осталось. Брет, Хода… Стайн? Все?
— Нет, — пробормотала Филия, вглядываясь в затянутый тревожной мглой горизонт. — Стайн, конечно, из ее родного городка, но в отряде его не было. Скур был, это да. Те девки-близняшки еще, ну да ладно. Их теперь и не найдешь. Кстати, Торн пришел в Опакум уже без них. Они явились туда с врагом.
— Они и служили врагу, — напомнила Рит. — Пусть даже и были в последней схватке на нашей стороне.
— Мало ли кто кому служил, — поморщилась Филия. — Ты же не будешь раба укорять за то, что он сидел на чьей-то цепи? Пока человеку волю не дашь, ничего про него не узнаешь. А иногда и с волей… Встречала я негодяев, которые выручали меня, ничего не требуя взамен и ничего не выигрывая от собственного благородства. И добрых людей, которые оказывались в трудную минуту гнилыми изнутри — тоже.
— Значит, они не были добрыми, — заметила Рит.
— А это неважно, — ответила Филия. — Если кто-то таит порчу внутри себя, а живет как благопристойный человек, то мне плевать на его порчу.
— А мне нет, — сказала Рит. — Потому что трудная минута может наступить внезапно. Кому-то и мгновения хватит, чтобы сломаться.
— Ну-ну, — пробормотала Филия. — С кем ты останешься при такой строгости?
— С кем-нибудь, да останусь, — ответила Рит. — Доброта, если ей не на что опереться в человеке, ничего не стоит. Твоя мать знала?
— Что она должна была знать? — не поняла Филия.
— То, что так будет, — Рит посмотрела на спутницу. — Про кровь, про менгир, про множество смертей, про обряд?
— В общих чертах, — ответила Филия. — Описывала мне то, что произойдет, но всякий раз говорила, что может пойти и вот так, и вот так, и вот так… Или как-то по-другому…
— А так как пошло? — смотрела, не отрываясь, на Филию Рит.
— Очень сомневалась, — вздохнула Филия. — Предсказывала больше крови и больше смертей. Не надеялась на Бланса. Тот Бланс, что принял в себя стрелы в Хмельной пади семьсот лет назад, не устоял бы. Но человеческая порода, которая смешивается с умбра, порой закаляет последних.
— Умбра требуют закалки? — удивилась Рит.
— Все требуют закалки, — проговорила Филия.
— Не все ее переносят, — стиснула зубы Рит.
— Не все, — согласилась Филия, — но бесследно она не проходит ни для кого.
— Осталось только понять, — пробормотала Рит, — почему древние боги, если в Опакуме твоей матери да и Гледе помогли именно они, почему древние боги не противостоят всей этой пакости напрямую? Почему они терпят?
— Кого ты называешь древними богами? — с интересом посмотрела на Рит Филия.
