— Это хорошо.
— Нет! Это очень плохо, Игорь. Дело в том, что она полукровка — наполовину человек, а наполовину огненный дух.
— Что? Но это же невозможно! Стихийные духи… он же бесполы, да и как…
— Феникс подменыш, — объяснила Арихико. — Её семья на самом деле ей не родная. И я сама бы очень хотела знать, кто и как смог соединить человеческое начало и стихийное. Но я не думаю, что тебя сильно волнует прошлое Феникс, верно?
Я молча кивнул.
— Так вот, высвобождая свою истинную силу, Феникс становится сильнее, потому что её перестают сдерживать рамки человеческого тела. И каждый раз это будет происходит все лучше, но в один замечательный момент Феникс перейдет черту и все человеческое в ней сгорит, а сама она превратится в огненного духа.
— Стихийные духи практически бессмертны…
— Да, а еще они не имеют ни чувств, ни памяти. Феникс станет бессмертным и неуязвимым существом, но это уже будет не Феникс, а еще один безликий стихийный дух. В общем-то, с точки зрения человека это мало чем будет отличаться от смерти.
Я вспомнил, как Феникс рассказывала мне о кошмаре, который ей часто снился — что она идет по полю, видит погибших людей, в том числе и меня, но ничего при этом не чувствует. Если Орден будет проигрывать в грядущей войне, в одном из сражений Феникс перейдет черту и… все, что было раньше, вся её жизнь развеется как дым.
Вот почему Скульд говорила, что моя жизнь с Феникс не будет долгой. Она имела ввиду именно это. Что ж, еще одной головной болью больше.
— Так что ты конкретно предлагаешь? — спросил я. — Я не про Феникс, а вообще.
— Уничтожить тюрьму, — просто ответила Арихико. — Увы, скорей всего это придется сделать вместе с Орденом, но путь к свободе никогда не бывает легким.
— Предвестник убит.
Оракул снял с шахматной доски ладью и отбросил её в сторону. А потом передвинул три пешки к самой границе поля, каждой из них осталось сделать лишь один ход.
— Игорь может взбунтоваться против Ордена, — доложил Халворн.
— Я это предвидел.
— Что дальше?
— Дальше?
Оракул задумался, оглядывая расклад на шахматной доске. Он бы смутил любого знатока шахмат своей абсурдностью, но это ведь была и не шахматная партия. Оракул смотрел на фигуры и видел за ними конкретных людей, разглядывал, пустые клетки между ними и видел тысячи вариантов будущего.
— А дальше, дорогой друг, лишь туман, — Оракул задумчиво тронул королеву, стоявшую за одной из пешек. — Вариантов развития событий столько, что все они сливаются в неразличимый шум.
— Значит, мы больше ничего не можем сделать?
— Почему же? Делай что должен…
— Случиться тому, что суждено, — закончил цитату Халворн, поднимаясь с места.
— Именно так.
Когда Халворн вышел, Оракул посмотрел на пешку и, чуть усмехнувшись, тихо проговорил:
— Я не просто предвидел, что Игорь может поднять бунт против Ордена — я сделал для этого все, что было нужно. Пешка, дойдя до края доски, может стать любой фигурой, но только не игроком.
