— Д-давай отдохнем не много… — жалобно попросила Лера.
— Умереть захотела?! — зло рявкнул я. — Пошли, да быстрее! Будешь стоять — замерзнешь!
Я сам пошел быстрее и её заставил резвее ноги передвигать. К счастью вскоре мы дошли до небольшого деревянного домика. Постучав несколько раз, и не дождавшись ответа, я размял руки, готовясь ломать дверь. Долго выбирать между уважением к чужой собственности и, уже без шуток, жизнью напарницы и своим здоровьем я не собирался. Но к счастью дверь оказалась открытой.
— Хозяева?!
Внутри никого не оказалось. Достав телефон, я включил фонарик и оглядел помещение. Ничего ценного внутри не было, обычный дачный домик. У единственного окна стоял старый стол с деревянными табуретками, возле двери находился старый, явно еще советского производства, сервант, покрытый пылью. Но что очень обрадовало — у противоположной стены стояла буржуйка с охапкой дров рядом и старый диван, застеленный относительно чистыми покрывалами и одеялом.
Ни телефона, ни электричества в домике не оказалось, что было не удивительно. Удивляло то, что при незакрытой двери и явно долгом отсутствии хозяев тут было чисто. Впрочем, возможно это из-за того, что до ближайшего поселка километров десять, не меньше.
Я нашел в серванте подсвечник с одной свечой и зажег её. Рядом лежали старые газеты, что тоже было весьма кстати.
— Так, Лера, давай раздевайся, вытирайся насухо и забирайся под одеяло.
Сильно уставшая и замерзшая девушка, вяло кивнула и послушно пошла к дивану. А я занялся печкой. Наколов ножом пару сухих полешек на щепки для растопки, я наложил дров и с помощью газеты и этих щепок быстро затопил печь.
Лера с головой укуталась в одеяла, но теперь её била сильная дрожь. Настолько сильная, что я слышал, как стучат её зубы.
— Подожди еще немного, сейчас печка разгорится. Я сейчас еще дров принесу.
Погода еще сильнее ухудшилась. Температура понизилась, поднялся сильный ветер, а снега меньше не стало. Ругаясь и дрожа от холода, я нашел поленницу и за пару ходок принес в дом дров на вечер.
— И-и ч-что д-дальше? — дрожащим голосом поинтересовалась Лера.
— Что-что, — проворчал я, закрывая дверь на щеколду, чтобы не хлопала от ветра. — Ночевать нам здесь придется. На сегодня мы уже нагулялись.
— А ес-сли хоз-зяева вернутся?
— Сегодня точно не вернутся, — успокоил я девушку. — Утром нас хватятся и начнут искать. Найдут быстро.
Особенно меня, подумал я. Хоть какой-то плюс будет от того, что за мной постоянно следят. Подкинув еще дров, я положил возле печки мокрую одежду Леры, а потом разделся сам.
— Д-давай забирайся скорее, — позвала меня Лера. — И это еще положи к печке.
Она протянула мне тонкое, нежное на ощупь и влажное нижнее белье. Явно недешевое. Лера никогда не экономила на красоте и одежде, в отличие от… в отличие от кого? Отмахнувшись от странных мыслей, я аккуратно положил белье на табуретку возле печки и сел на диван. Я не стал забираться прямо под одеяло к Лере, а вместо этого взял себе одно покрывало, обнял девушку и укрыл нас обоих покрывалом.
— Замерзнешь же, — недовольно проворчала Лера. — Сейчас не время думать о приличиях. Все равно никто нас не видит.
— Я-то не замерзну, — ответил я и потрогал её руки. — А вот ты совсем ледяная.
— Вот именно… а-а-пчхи! — чихнула Лера. — Не ты, так я замерзну. А в такой ситуации лучший способ согреться — это другой человек.
— Мне кажется, печка даст больше тепла, — с сомнением произнес я.
Я старательно растер руки и ноги Леры, а потом через одеяло начал тереть её спину и плечи. Но она все никак не могла согреться.
За окном завывал ветер. От сильных порывов вздрагивала дверь, а через щели пролетали мелкие снежинки. Поленья в железной печке быстро прогорали, и тепло также быстро улетучивалось. Подойдя к печке, я подкинул еще дров. Потом пошарил по углам, нашел несколько грязных тряпок и заткнул ими самые крупные щели — под дверью и в окне.
Поежившись от холода, я вдруг ощутил тоску по теплу и уюту и подумал, что и в самом деле неплохо бы забраться к Лерке под одеяло. Впрочем, в этом как раз ничего удивительного не было — в такой ситуации оказавшись вовне привычной городской среды и лицом к лицу столкнувшись с убийственно опасной стихией, человек инстинктивно будет тянуться к другому человеку.
