— Алдона права, — произнёс Хонгбо Цзюньянь, плавно возвращаясь в разговор с искусством, при помощи которого он многие года имел обыкновение незаметно направлять своего номинального шефа. Калокаинос метнул в него раздраженный взгляд. С точки зрения Анимисовой гораздо важнее было то, что Веррочио поглядел на Хонгбо с привычной серьёзностью.
— Я не утверждаю, что доводы мистера Калокаиноса лишены логики, — продолжал вице-комиссар. — Проблема заключается в том, что манти могут оказаться ведущими себя не особенно логично. Черт, — он позволил себе фыркнуть и усмехнуться, — если бы они вели себя логично, то в первую очередь ни за что не позволили бы себе в такое время попасть в положение, грозящее потенциальным конфликтом с Пограничной Безопасностью!
— Но я полагаю, — лицо Хонгбо вновь обрело спокойствие, — что они скорее всего формулируют свою оценку ситуации и баланса сил на принципах, которые подразумевают их контроль над Мантикорской Туннельной Сетью. И я мог бы отметить, что нам будет весьма затруднительно добраться непосредственно до их домашних систем. Даже если бы мы сумели местными силами полностью выбить их из Талботта, их территориальная целостность — и дома, и в Силезии — будет в безопасности от нас в течение по меньшей мере нескольких месяцев. Всё, что им надо сделать, это отступить к центральному узлу сети, и мы вообще не сможем до них добраться. А вот они, несомненно, смогут закрыть сеть для всех наших торговых судов, как минимум до тех пор, пока мы не сможем привести туда мощный флот через гиперпространство. Я уверен, что господин Калокаинос, в качестве представителя Судоходной Компании Калокаиноса, находится в наилучшем положении для того, чтобы оценить, сколько миллиардов кредитов потеряют за это время судовладельцы и корпорации Лиги.
Теперь Веррочио сосредоточенно насупился, а Калокаинос раздраженно пожал плечами.
— Разумеется, они смогут нанести нам экономический ущерб, если будут достаточно глупы, — произнёс он. — Однако если манти поступят подобным образом, то даже эти кретины из Исполнительного Совета согласятся санкционировать полномасштабные боевые действия против них!
"И именно это, — холодно подумала Анисимова, — приведёт тебя и твою шайку в восторг, разве не так, Волкхарт?"
— Несомненно, — согласился Хонгбо, сухой тон которого очевидно выдавал согласие с подозрениями Анисимовой. — Я сомневаюсь, однако, что Совет чрезмерно благосклонно отнесётся к людям, которые позволили такой ситуации вообще сложиться.
— И я тоже, — заметил Веррочио. Его голос звучал намного спокойнее и разумнее, чем в начале совещания. Злобная гримаса Калокаиноса не была настолько хорошо замаскирована, как тот, вероятно, полагал, однако комиссар был слишком поглощён ужасающими последствиями для своей карьеры, навеянными последним замечанием его заместителя, чтобы заметить это.
— Нет, — продолжил Веррочио, решительно кивнув головой. — Я согласен, что мы обязаны дать отпор — мощно и эффективно — вторжению манти в зону Пограничья, куда им совершенно незачем совать свой нос. Но мы не можем позволить себе неконтролируемой эскалации конфликта. И хотя, Волкхарт, я согласен с вами относительно степени безумия, которая потребуется манти, чтобы вступить в конфликт со всей Солнечной Лигой, доводы Алдоны и Цзюньяня тоже весьма весомы. Я не готов пойти на риск того, что Мантикора окажется достаточно безумна для того, чтобы затеять драку с нами.
— Несомненно, если они поступят так, это будет менее чем оптимальным исходом для всех нас, — можно сказать изящно отступил Калокаинос.
— Что возвращает нас к вопросу бархатных перчаток, — заметила Анисимова.
— Да, это так, — согласился светловолосый голубоглазый мужчина.
Выражение лица Калокаиноса не продемонстрировало особого удивления фактом поддержки позиции Анисимовой этим участником совещания.
— Должны ли мы полагать, что у вас имеется предложение, мистер Оттвейлер? — поинтересовался он.
— Собственного говоря, да, — хладнокровно ответил Оттвейлер. Кое-кто из присутствующих посмотрел на него со скепсисом и Оттвейлер подавил улыбку. За исключением Веррочио и Хонгбо — и, разумеется, бригадного генерала Франциски Юсел — он был единственным человеком в зале, который официально представлял звёздную нацию. Пусть даже это была моносистемная нация, однако Меза располагала намного большим влиянием, чем это обычно было свойственно одинокой звёздной системе.
