Патрисия. (с тихим обреченным стоном). Все совпадает, это она, алкоголичка!..
Раздается телефонный звонок.
Франсуа. (снимает трубку). Замок мсье Бертильона… Мое почтение, святой отец… Да, конечно… Конечно… Всего доброго, святой отец. Да, ждем. (Кладет трубку, Катрин.) Это господин кюре, мадам. Обещает быть через часок.
Катрин. (настороженно). Зачем?
Франсуа. Он говорит, что для успеха таких мероприятий, репетиция — первейшее дело.
Катрин. Каких еще мероприятий? С тех пор, как он покрестил сына органиста под именем Арлекин, я его боюсь. Каких, черт возьми, мероприятий, Франсуа?
Франсуа. Э, погребального свойства.
Катрин. Боже мой, я совсем забыла!.. Число! Какое сегодня число, Франсуа?
Франсуа. Двенадцатое, мадам.
Катрин. То есть завтра… Но как он догадался?
Франсуа. Мсье Бертильон сам известил его об этом в высшей степени скорбном событии.
Катрин. (удивленно). Значит, он все знал?..
Франсуа. Я полагаю, мадам, что в отличии от жизни смерть не может быть вечной тайной.
Катрин. Да, видно, самое трудное в нашем мире — поддержание иллюзий, этих голограмм, вымощенных изнутри сладкой пустотой, этих каверн, повествующих о здоровье, этого ликующего вакуума, этого единственного ничто, способного таить в себе всю полноту существования… Я ведь хотела как лучше. Даже траур не носила. Вернулась из Нанта, сказала с улыбкой: седьмое место в марафоне и третье — в заплыве моржей. Знал бы кто, чего мне это стоило. На девять дней она у меня азартно сражалась в лаун-теннис и очертя голову носилась на горных лыжах. На сорок — азартно фехтовала, скакала на лошади и даже выходила на ринг.
Франсуа. О ком это вы, мадам?
Катрин. О моей матушке. Она скончалась ровно год назад. Но я боялась сообщить об этом мсье Бертильону. Потому что она должна была оставаться здоровой и следить за каждым шагом этого обалдуя. (Указывает на Мишеля.) Я обещала это мсье Бертильону. (Резко наскакивая на Мишеля, вынуждая того пятиться за фигуру слесаря.) Ты! Ты попрал все! Втоптал в грязь! Ты приперся сюда с этой потаскушкой — такой дешевой, что ее даже в ломбард не заложишь.
Одетта. Много вы, мадам, понимаете в ломбардах!
Катрин. (Мишелю). Кто тебя сюда звал? (Оказавшись возле Франсуа, резко выдергивает у того из кармана газету и начинает хлестать Мишеля по щекам, тот пытается закрыться руками.) Кто (хлясь) тебя (хлясь) сюда (хлясь) звал? (хлясь)
Мишель. Господа! Она спятила!..
Катрин. Это — мать? (Указывает газетой на Одетту.) Значит, это — мать?! (хлясь-хлясь - хлясь) Как (хлясь) ты (хлясь) посмел? (хлясь)
Мишель (прячась за массивную фигуру слесаря). Господа! Она…
Катрин. Ты должен был молчать и сидеть дома. (Газета со свистом проносится мимо цели.) Сидеть и молчать!
Слесарь Мадам, чуть левее
Катрин снова промахивается.
Мишель. Господа, я хочу, чтобы вы все…
Слесарь. Теперь — правее, мадам.
Катрин. Тебя никто не звал!
Удар наконец попадает в ухо Мишелю, и с некоторым
удовлетворением нападающая на шаг отступает.
Слесарь. Ну вот, сработало. Это называется, мадам, — артиллерийская вилка. Третий снаряд обязательно…
Мишель. Господа! Уймите ее!.. Я хочу, чтобы вы все — (слесарю) и вы в том числе, мсье, — все знали: для этой женщины не существует никаких правил. Никаких! Вот, господа! (Достает из кармана какую-то бумажку и потрясает ею над головой.) Во-от! Это документ, между прочим! Это телеграмма. Вот! Зачитываю… " С глубоким прискорбием сообщаю — видите, господа? с глубоким прискорбием! — сообщаю, что ваша дочь, а моя… — наша дочь, господа! (слесарю) мсье, дочь — наша — скоропостижно — (всхлипывает) скоропостижно, господа! (слесарю) мсье… догадались, да? — скоропостижно скончалась. Церемония похорон — церемония, между прочим, господа! целая церемония! (слесарю) мсье… ну, вы в курсе — церемония похорон состоится…" (Картинно изображает подавляемый усилием воли плач.) Не могу читать дальше, господа! Хоть убейте! Просто душу вот здесь… (елозит пальцами обеих рук по груди) душу… Сердце, господа… в клочья… (Шморгает носом и как-то на удивление быстро приходит в себя; гундосым, но ровным голосом.) Впрочем, тут главное — подпись, господа. Вот. Черным по белому: Бер-тиль-он. Бертильон, господа! Что вы на это скажите?
