– Впрочем, как и я, мой милый друг, – весело заметил Эшер. – Я понимаю, что это неортодоксальный подход к делу. Но главное заключается в том, что делается это все ради национальных интересов. Я – патриот и знаю, что вы, конечно же, тоже. Это главное. Мы сделаем это, чтобы помочь своей стране.
– Я принимаю ваши заверения, Роджер. На самом деле тут не могло быть и тени сомнений. Но почему бы этим пройдохам не сделать работу самим? Я имею в виду, почему бы им не поручить военной разведке или еще кому-то, чтобы те разобрались с этим делом? Я вообще не могу понять, почему они этого до сих пор не сделали.
– Не думаю, что раскрою какие-то секреты, если сообщу вам, что они на самом деле рассматривали подобную возможность. Но тут возникает троякая проблема. Во-первых, на то, чтобы проникнуть в структуры, откуда можно будет нанести удар, потребуется долгое время на подготовку. Я полагаю, где-то больше года. Во-вторых, здесь играет свою роль не только отсутствие какой-либо гарантии успеха, но и полная неприемлемость для правительства возможного провала и последующего скандального разоблачения. Позорный провал – каким бы незначительным ни являлся при этом риск – вызвал бы неисчислимые бедствия. – Эшер выдержал паузу и сделал еще один большой глоток. – В-третьих, что, пожалуй, важнее всего, для правительств существует что-то вроде неписаного правила: никогда не преследовать конкретного человека. Они способны как угодно зверствовать в отношении целой страны, чем они зачастую и занимаются, но ни при каких условиях не могут открыто устраивать охоту за личностью. Могу вас заверить, всплыви это наружу, и даже в нашем конкретном случае разразился бы международный скандал. Полнейшая нелепость, но это так.
Стоит упомянуть несколько примеров, когда дела чуть было не обернулись против тех, кто пренебрег этим правилом. Два наиболее очевидных случая касаются действий Соединенных Штатов. – Эшер начал загибать пальцы на руке. – Первый раз – когда они домогались у Панамы выдачи мистера Норьеги и усадили его за решетку, а второй раз – когда они обрушились на этого парня Каддафи и бомбили Ливию. Оба раза было видно, что нападения носят личностный характер; оба раза они были направлены против людей, чей арест или смещение ни у кого не вызвал бы сожаления. И в обоих случаях, – он сокрушенно покачал головой, – Соединенным Штатам инкриминировали нарушение государственного суверенитета, осуществление политики устрашения и все остальные идиотские несуразицы, до которых смогли додуматься эти человекообразные обезьяны из Организации Объединенных Наций. Проблема в том, – заключил он, – что девяносто процентов стран-членов ООН управляются тиранами и деспотами того или иного толка, которые не хотят создавать прецедент и в один прекрасный день обнаружить, что сами стали объектами подобного внимания. Вот почему они держатся друг за друга, и вот почему мудрые правительства не испытывают судьбу, пренебрегая неписаным правилом.
Похоже, Эшер кончил говорить, но, чуть помолчав, он поделился как бы запоздалой мыслью:
– Есть, конечно, пример государства, которое никогда не обращало на это правило никакого внимания и настойчиво охотилось за отдельными людьми, в основном террористами, совершившими тяжкие преступления против его народа. Я говорю, конечно, об Израиле. Думаю, Питер, мне вряд ли стоит особо подчеркивать, что в глазах международной общественности Израиль на протяжении многих лет был одной из самых изолированных стран в мире.
Дартингтон поднялся на ноги и с хмурым выражением лица стал мерить палубу шагами.
– Значит, вы говорите, Роджер, что, когда им нужно сделать какую-то грязную работу, они обращаются к кому-то вроде вас или меня, чтобы мы все уладили и сделали все за них?
– Понятия не имею, – равнодушно ответил Эшер, – ибо до сих пор заняться чем-либо подобным мне не предлагали. Однако должен признать, да, такое случается.
– А почему именно ко мне? – Ему хотелось спросить – почему именно к тебе?
– Это легко объяснимо. К вам они не обратились. Они обратились ко мне. Они даже не знают, что я занимаюсь вашим прощупыванием. А вас я выбрал потому, что, во-первых, знаю вас как патриота, которому не безразлична его страна, а во-вторых, ваша фирма хорошо обосновалась в интересующем нас регионе и, следовательно, сможет обеспечить надлежащую помощь и базу для проведения операции. Третья причина немного сложнее, но считаю, что обязан объяснить, в чем тут дело. Это поможет вам понять, почему правительство оказалось замешанным в, как ни крути, откровенно противоправное с точки зрения международных законов дело.
