Накануне вечером он бродил до одиннадцати, а когда вернулся, то нашел Леду посвежевшей, с влажными волосами. Слегка приглушив лампу, он поцеловал ее и, раздев, уложил в постель.
Вот и сейчас, недолго постояв на улице, Сэмюел направился в сторону отеля. Когда он вернулся в номер, свет там еще горел. Затейливо обставленная гостиная была пуста, но он тут же услышал, что Леда зовет его. Затем она вышла в изумрудном халате и с распущенными волосами, однако не бросилась ему навстречу, и это сразу насторожило Сэмюела.
— Привет! — сказала она.
Ему хотелось заключить ее в объятия и любить до безумия, но вместо этого он снял шляпу, перчатки и бросил их на стул.
— Неужели ты был в «Хэтчардзе»? — Леда всплеснула руками. — Если бы я знала, то дала бы тебе поручение. Значит, ты читаешь художественную литературу?
— Иногда. — Он пожал плечами.
— Мне очень нравятся книги мистера Верна. — Леда мечтательно посмотрела куда-то вдаль. — Он описывает весьма экзотические места! Впрочем, ты многие из них видел своими глазами, так что, думаю, тебе это неинтересно.
— Ну да, — кивнул Сэмюел. — Гигантские кальмары. Каннибалы. Видел их каждый день.
— На самом деле я не о кальмарах. Видишь ли, я немного нездорова…
Сэмюел вздохнул. Он имел весьма смутное представление об этих таинственных женских штучках, однако одно знал твердо: Леда не позволит ему прикоснуться к ней во время этой странной болезни.
— Тогда я буду спать в гардеробной, — холодно сказал он.
— О! — Леда явно огорчилась.
— А разве ты не этого ожидала? — Сэмюел неловко пожал плечами.
— Но я не хочу, чтобы ты испытывал неудобство. — Леда явно не знала, как вести себя в подобной ситуации.
Ее нерешительность сводила Сэмюела с ума, и он, подойдя к жене, взял ее за плечи и крепко поцеловал в губы.
— Скажи мне, чего ты хочешь? — прошептал он.
— Ну-у… я не знаю.
— Тогда позволь мне просто обнять тебя. Потом я лягу спать. — Он накрыл ее губы своими губами, и они долго стояли так, не в силах оторваться друг от друга.
Сэмюел хотел показать Леде Америку во всей ее первозданной красоте — ее величественные горы и удивительное небо, однако отчего-то у нее, по-видимому, сложилось впечатление, будто Соединенные Штаты — всего лишь огромное унылое пространство, состоящее главным образом из дождя, снега и снова дождя над крышами обветшалых станций. Наиболее частыми обитателями этих станций были парочка лошадей под навесом да уродливая желтая дворняга.
Когда они оказались на борту парохода, Сэмюелу не удалось занять с Ледой одну каюту. Зимой судоходство сокращалось, поэтому он взял Леде билет в дамской каюте экстра-класса и про себя гордился ею — ведь она ни разу не пожаловалась на то, что боится качки. На самом деле Леде повезло: она не страдала от морской болезни и могла держаться довольно спокойно, однако погода была столь ужасной, что Сэмюел посоветовал ей не ходить в судовой ресторан.
В Сан-Франциско, куда они прибыли туманным вечером, следуя собственной прихоти, Джерард повел Леду в китайский квартал. Он ни о чем не предупредил ее, и то выражение изумления, которое появилось на лице его жены при виде красных и золотых огней, того стоило. Леда молча шла рядом с ним в толпе китайцев, разряженных в яркие шелка, держа его под руку и слегка подпрыгивая, когда раздавался прерывистый треск фейерверков, напоминавших о наступлении китайского Нового года.
Повсюду на ветру трепетали оранжевые бумажные флажки и фонарики, воздух был густо напоен ароматом благовоний и еды. С балконов над их головами свешивались целые ряды роскошных фонарей, все магазины были ярко украшены алой тканью, на которой искусный мастер золотыми красками вывел китайские иероглифы.
Сэмюел остановился возле стола, украшенного лентами, на котором стояли блюда с цветущими нарциссами, окруженные корзинами с фруктами, и тут же торговец в черной шапочке услужливо подскочил к ним. Сэмюел поздравил его по-китайски и пожелал всего хорошего в новом году, после чего услужливость китайца переросла в настоящий энтузиазм. Быстро и ловко торговец запрыгнул на табурет и снял с крючка два выбранных Сэмюелом свитка.
