В зеркале было видно, как громила, отделившись от товарищей, медленно двинулся в их сторону. Трое, подумал Шутов. Что ж, бывало, они с Байером, встав спина к спине, отбивались от двенадцати. Правда, сейчас в нем сидит почти бутылка бурбона. Ничего. Он себя знает. Раздражение, накопившееся в нем за эти дни, способно нейтрализовать десяток бутылок.
— Хайди… Вы только не волнуйтесь. Ладно?
— О, Майк… Ну пожалуйста, ну я вас очень прошу… — В этот момент громила, встав между ними, положил руку на стойку. Он стоял спиной к Шутову, явно намеренно отгородив его от Хайди. Что ж, подумал Шутов, одно к одному. Он смотрел на локоть громилы, почти касавшийся его бокала. Вниз, от локтя к кисти, тянулась вытатуированная синим надпись: «I fluently speak rednecks»[2]. Судьба сама посылает ему случай выплеснуть всю накопившуюся в нем ярость. Без всяких предисловий.
— Хайди. — Несмотря на то, что громила разговаривал с Хайди шипящим шепотом, Шутов все отлично слышал. — Мы так не договаривались. Ты куда исчезла?
— Слушай, Грэг, — Хайди старалась говорить спокойно, но, похоже, ей это не очень удавалось, — Грэг, не затевай истории.
— Я не затеваю. Куда ты делась?
— Я хочу побыть одна. И запомни: я ни с кем ни о чем не договаривалась. Вообще может быть такой вариант: какое-то время я провожу здесь без вас? Или не может?
— Хайди… Мы приехали вместе и будем вместе.
— Это еще почему?
— Потому что ты не допускаешь мысли, что я могу бояться за тебя.
— Бояться в каком смысле?
Обернувшись и бросив беглый взгляд на Шутова, громила снова повернулся к Хайди:
— Бояться, например, что к тебе могут пристать. Типы вроде этого. — Пора, подумал Шутов. Тронул громилу за плечо:
— Молодой человек… Можно вас на минутку? — Громила повернул голову. Обшарив Шутова взглядом, бросил через плечо:
— Хайди, извини. Я на секунду. — Повернулся всем корпусом. — Что надо?
— Я хотел сказать, что вы себя неприлично ведете.
Склонив голову набок, громила сделал вид, что рассматривает Шутова. Захохотал. Резко перестав смеяться, сказал:
— Слушай, мозгляк, заткни пасть. И скажи спасибо, что остался живой. Понял?
— Понял, что большего хама, чем ты, я не видел. Поэтому я думаю засунуть тебе ухо в рот. Тебе никогда не засовывали ухо в рот?
Громила, думая, что делает это незаметно, чуть отвел назад правую руку. В следующую секунду Шутов осознал: реакция у парня отменная. Выброшенный вперед кулак громилы едва не нашел его челюсть. Но поскольку он ждал удара, мгновений, во время которых кулак летел мимо, хватило, чтобы, во-первых, отклониться, а во-вторых — нанести излюбленный собственный удар, локтем в сплетение, вложив в это движение всю тяжесть тела. Громила, будто стремясь разглядеть на полу нечто ценное, резко согнулся. Пока он стоял покачиваясь, Шутов, сойдя с табуретки, добавил ему прямой в челюсть, после чего громила упал.
Хайди смотрела на него, побледнев как полотно. Шутов успел ей улыбнуться, но ему тут же пришлось стать спиной к стойке, поскольку двое, стоявшие до этого у двери, бросились в его сторону, явно стремясь отомстить за товарища. Первого, бросившегося на него в полусогнутом состоянии, Шутов поймал на противоходе, отклонившись в последний момент. Пока тот, ударившись головой о стойку, гремел где-то сзади, Шутов встретил второго несколькими короткими ударами. Похоже, этот второй был знаком с зачатками бокса — поплыв, он тут же закрылся, чтобы не дать уложить себя сразу. Шутов обернулся, и вовремя: первый, очухавшись, попытался броситься на него с явным намерением захватить за полы куртки, чтобы затем свалить на пол. Поскольку времени терять нельзя было никак, Шутов, увернувшись, провел боковой в ничем не защищенную скулу. Увидев, что парень лежит в глубоком ауте, повернулся к третьему. Тот все еще стоял, закрыв лицо руками и покачиваясь. Реальной опасности парень не представлял точно. Убедившись в этом, Шутов осмотрел зал. Все лица были повернуты к нему. Взглянул в сторону бара — сидящие за стойкой, в том числе и Хайди, тоже смотрели в его сторону. Бармена за стойкой не было. Обернулся: последний из нападавших, который до этого стоял, теперь сидел на полу. Осмысленности в его глазах Шутов так и не нашел.
